– Ты чего?! – резко выдохнул он, не удостоив ни вскочившего де Риньи, ни продолжавшего сидеть де Борея даже взглядом.
– Да у тебя глаза уже черные, – уперев ладони в край стола, подалась я вперед. – А вы, – повернулась к маркграфу, – думайте, прежде чем говорить.
– Ты что-нибудь понял? – задумчиво посмотрел на герцога де Риньи. Потом оглянулся на замершего брата и лишь затем удостоил своим вниманием меня.
– Если только кое-что. – Эдгар, не дожидаясь, когда мы вновь усядемся, дал знак подавать. – Золото ты брать за охрану не хочешь, что тогда?
Я вздрогнула – интонации отдавали изморозью, но не сдвинулась, продолжая наблюдать за братом.
– Возьмешь его с собой, – кивнул Агжей на меня.
– А тебе от этого какая выгода? – Де Борей откинулся на спинку стула.
Я даже залюбовалась. Стать! Повадки! Настоящий герцог!
– Если он не заработает на каникулах, не сможет доучиться. А у него талант.
– А ты помочь не можешь? – Эдгар роли не выдержал и нахмурился.
– А он – гордый, – фыркнул Агжей, – у меня не возьмет. И у дяди – тоже. А другого места ему сейчас не найти.
– Так мы вроде договорились, что в поездках он сопровождать будет. – Эдгар кивнул подававшему горячее слуге.
– Это было до последнего покушения, – скривился Агжей. – А сейчас ты сомневаешься.
– Это может быть очень опасно, – соглашаясь, вздохнул герцог, – а он еще совсем…
– Я не мальчишка! – подыгрывая брату, крикнула я обиженно.
– Добавишь ему пару золотых. – Агжей сделал вид, что не заметил моего выпада.
Впрочем, герцог тоже не особо интересовался моей персоной, в отличие от Алекса, чей взгляд, казалось, прожигал насквозь.
– А если с ним…
– Ничего со мной не случится, – склонив голову, чуть слышно произнесла я. – Я буду очень осторожен. – Сейчас бы еще хлюпнуть носом, но я решила, что это будет уже лишнее. – Кстати, – я вскинулась и посмотрела на де Риньи, словно ища его поддержки, – на этой книге не было экслибриса его светлости. Я не сразу вспомнил, но теперь уверен. Когда…
– Сядь! – рявкнул де Борей, заставив меня замолчать. – Ты – тоже, – бросил он быстрый взгляд на брата.
– А я? – невинно поинтересовался де Риньи.
Я засмеялась вместе с остальными, но на сердце у меня было не так спокойно, как хотелось показать. И причиной была не тревога за брата или мысли о том времени, когда мне придется признаться в том, что Мишель Лонье, конечно, Мишель, но совсем не Лонье. Причиной было воспоминание. Когда я, сидя в библиотеке дяди, открыла книгу и увидела клочок бумаги, на котором изящные завитки образовывали витиеватый узор. Ту самую то ли Ж, то ли Э, с которой начиналась подпись в найденном нами письме.