Почувствовав что-то, Варик замолк и проследил за моим взглядом.
— Ух, ё… — протянул он, — началось…
— Началось — что? — поинтересовался Йоханс и тоже посмотрел на дверь.
Я слышал их голоса как будто с другой стороны ледяной стены, разделившей нас. А видел в это мгновение только одно существо. И он, проклятый чернокнижник, тоже смотрел на меня. Уверен, он меня узнал. Не мог не узнать — или всё-таки мог? От этой мысли на меня нахлынул страх. Да, я связан с ним. Да, я должен ему, как должен господину раб, как должен магу фамильяр, как должен чародею призванный элементаль. Я — его слуга, и воля его для меня закон.
Но он… Он не должен мне ничего. Даже помнить. Даже замечать. Он может уничтожить меня щелчком пальцев или навеки заточить в свои магические цепи — я ничего не сумею противопоставить ему. Одному, на всём этом проклятом материке.
Голубые глаза двумя осколками льда пронзали насквозь, и в памяти против воли всплывали мгновения, которые я предпочёл бы никогда не вспоминать.
Зачарованный круг… Пламя играет на линиях, начертанных Его рукой на каменном полу. Я лежу распростёртый ниц. Тяжело дышу. Лёгкие обжигает огонь. Не тот, что призвал он. Тот, из которого он вынул меня только что. За миг перед смертью. Я обязан ему тем, что ещё дышу. А он, наверное, проклинает меня — он призывал демона, а не то раздавленное бессильное существо, которое к нему пришло.
И эти голубые глаза смотрят на меня сверху вниз. Испепеляют своим льдом. Презрение колышется в них… Пройдут месяцы, прежде чем я пойму — так он смотрит на всех.
А в то мгновение белая изящная рука лёгким движением гасит бушующий кругом огонь, и он протягивает ко мне пальцы. Касается волос.
Кажется, причиняет боль, но я всё равно тянусь к нему. Я уже и не думал, что ещё хоть раз меня коснётся живое существо.
— Я нарекаю тебя Риган, — говорит он.
— Да… — выдыхаю и прогибаюсь следом за его рукой. — Да, мой господин.
Слово, которое я никогда до того не произносил.
Слово, которое сорвалось с губ так легко.
Единственное слово, которым я по-прежнему смею называть Его.
— Сезвен… — одними губами шепчу имя, которое никогда не посмею произнести вслух.