Балахон, оставленный перед сном на
табуретке, исчез, а на его месте лежало женское платье из
бледно-розового шелка. Я понял, что его принесла утренняя гостья, и
был растерян. Неужели мне нужно в этом прислуживать госпоже? Мои
сомнения развеяла Грета. Гномка пришла, чтобы отвести меня на
кухню, но, увидев, что я все еще не собран, недовольно цокнула
языком.
— У тебя две минуты, хозяева не любят
ждать.
Тяжело вздохнув, вспомнил последние
наставления матери. Нельзя позорить семью, нужно быть покладистым
рабом, а новая хозяйка ясно дала понять, что за каждую провинность
придется дорого заплатить.
Платье надевал аккуратно, боясь
повредить тонкую ткань. Если бы не моя худоба и отсутствие корсета,
я бы никогда не смог в него влезть. Струящаяся ткань доставала до
щиколоток, руки закрывали широкие рукава, а вот заостренные плечи
остались полностью открытыми.
Гномка ни словом, ни взглядом не
пыталась подшучивать над моим нарядом, за что я был очень
благодарен.
— Поспешим. — Грета грубо подтолкнула
меня на выход и всю дорогу до кухни требовала идти быстрее, что в
таком длинном платье было непросто. Я постоянно наступал на подол,
что грозило падением, поэтому пришлось приподнять платье.
Я нервничал, чувствовал себя не в
своей тарелке и уже не был уверен, что телесные наказания так
ужасны. С раннего детства я привык к порке. Матушка и сестры не
скупились на наказания. Любая оплошность, даже самая
незначительная, каралась в лучшем случае розгами. Чем старше я
становился, тем изощренней были наказания. Из-за моей неуклюжести
не было ни дня без боли. Однако, несмотря на все пытки, меня
никогда не наряжали в женское платье, а любое наказание было
обоснованным. Что же до новых хозяев, им явно приносил удовольствие
сам факт моих страданий. Они радуются, унижая и оставляя кровавые
следы на моем теле. Это я понял еще вчера, а сегодняшнее утро лишь
подтвердило мои догадки.
На кухне кипела жизнь, завтрак уже
был готов и выставлен на серебряные подносы. Судя по количеству
блюд и тарелок с разнообразием овощей и фруктов, мужа хозяйки на
завтраке не будет.
— Бери поднос и идем. — Грета снова
напомнила о времени и, подхватив одну из посудин, направилась в
зал.
Глядя строго в пол, я не видел
реакции хозяйки при моем появлении, лишь тихий смешок донесся до
чуткого слуха. В этот момент я запнулся, и часть угощений
посыпалась на пол. Ну вот, первая провинность в моем списке. Хотя,
если учитывать прошедшую ночь, уже далеко не первая.