- Я люблю его с пятнадцати лет.
- Богиня! Кто ты – и кто он! – король был возмущен. – Нет, я не позволю! Даже не думай об этом!
- Закон един для всех, ваше величество, – твердо отвечала Лилиана. – Он гласит, что, если найдется невинная дева, пожелающая стать женою осужденного на смерть преступника, то снимается с преступника обвинение и играется свадьба.
Эстебан скрипнул зубами. Закон действительно был, его не отменяли – на всякий случай.
- Послушай, – как можно убедительнее сказал он. – Ты молодая, красивая, из знатного рода. Зачем тебе убийца? Не ломай свою жизнь, Лилиана!
- А его жизнь? – прищурилась девушка. – Его жизнь неважна?
- Вот что, – сказал Эстебан спокойно. – Сейчас ты идешь домой и еще раз всё хорошенько обдумываешь.
- Нет, – покачала головой Лили. – Я не уйду без него. К тому же я совершеннолетняя по всем законам и вправе сама решать, когда и за кого выходить замуж.
- Закон этот всегда касался простолюдинов, – попробовал зайти с другой стороны мужчина. – Да и то – о нем давно забыли.
- Последний раз его использовали именно для помилования особы королевской крови, – неожиданно напомнила Лилиана. – Некой Анны, которая, между прочим, была убийцей третьей супруги лорда Оберлинга и пыталась убить четвертую. Ее выдали замуж за лорда Стерлинга, не так ли?
- Богиня, об этом-то ты откуда знаешь? – изумился Эстебан.
- Дед рассказывал.
- Хорошо, – вздохнул король. – Я вижу, ты упрямее своей матери. Жди здесь.
Он вышел в коридор, приказав гвардейцу немедленно разыскать и привести Аяза Кимака. Сам Эстебан вернулся в кабинет и опустился в кресло, барабаня пальцами по столу. Как так вышло, что в его кабинете побывали все три поколения женщин этого семейства? Не три даже, а четыре. Юлианна, Милослава, Виктория, Лилиана. Впору таблички памятные вешать. И все такие разные, но одинаково упрямые. Одну только Милославу ему удалось подчинить своей воле. Сомнительное достижение, впрочем, обернувшееся благом для Галлии.
Лилиана, казалось, вовсе не нервничала под его испытующими взглядами, лишь только когда в кабинет втолкнули Аяза, слегка побледнела и прикусила губу.
- Ваши гвардейцы на редкость настойчивы, ваше величество, – поправляя кружева на манжетах, хладнокровно заявил лекарь. – Можно было просто передать приглашение на словах.