Там было тесно, повсюду громоздились пожитки семьи Нестеровых.
Водитель стартовал резко, нимало не волнуясь возможным появлением дорожной полиции. Ну да, Витёк всегда был лихачом…
Поворот, другой…
Петру подкатило под горло.
– Э-э-э… тормозни, а? Сблюю же ведь прям тут!
– А в лоб?!
«Девятка» снова заложила вираж, комок, подкативший к горлу, настойчиво стал просится наружу…
– Э-э-э…
– Заткнись! Ну, блин, Ната, и братец у тебя…
Бумс!
Что-то с дикой силой ударило машину в правое переднее крыло!
Грузовик!
Он выскочил из переулка справа!
Хрястнул, не выдержав замок, распахнулась дверь и Пётр, продолжая сжимать в руках рюкзак, выкатился кубарем наружу.
А «девятка», описав немыслимый пируэт, со всей дури врезалась в угол дома…
Ударивший её «Камаз» даже не притормозил. Никто не вышел оттуда, чтобы помочь людям, оставшимся в дымящейся автомашине.
Дымящейся… это она сначала дымилась…
Лежа на груде кирпичей, Пётр видел всё.
То, как что-то хлопнуло в машине, и через разбитые стекла вырвался язычок пламени. Сначала небольшой, потом – уже вполне серьёзный. А под занавес – так и вовсе маленький пожар! Рванула в огне канистра с топливом. Пламя занялось сильнее, с победным ревом вырываясь изо всех щелей. Надо же… сколько их, оказывается, много…
Он не встал на ноги, чтобы помочь сестре.
Вообще не двинулся с места – спина приложилась об кирпичи, а острая арматурина содрала кожу на виске. И ноги отказались повиноваться… совсем.
Пётр пролежал так три дня. Если бы не рюкзак с закусью – то там бы и загнулся. Руки двигались, и этого хватало, чтобы не помереть с голоду.
А на четвертый день он смог оттащить себя в подвал – там и пролежал ещё три дня, растягивая каждый кусочек. Спасла двухлитровая пластиковая бутылка кваса – Натка сунула её в рюкзак вместе со всей остальной снедью.
Никаких иллюзий не оставалось – Пётр слышал стрельбу. И одиночные выстрелы – наверное, из полицейских «Макаровых». И даже автоматные очереди – они звучали всё чаще. А пару раз что-то звездануло вообще не по-детски!
«Пушка… – подумалось ему. – Откуда тут пушки? У полиции? Нет у них, весь город бы знал. Чоповцы эти? Хотя они сейчас как-то иначе себя называют… Впрочем, и у них тоже пушек нет. Наверное, нет…»
А какая, собственно, разница? Что те, что другие – раненый человек не питал никаких иллюзий, он не нужен никому. Раз уж дело дошло до пушек… кому это дозарезу требуется парализованный инвалид?