- Так обед сейчас, - подскакивает он следом. – Вы пойдете в столовую, или сюда принести?
- Сюда, - киваю, скидывая крутку. Зябко тру руки. И подхватив со стола чашку, иду к кулеру. Горячая вода, пакетик с чаем, ломтик лимона. Маленький глоток, согревающий до нутра.
Усевшись в кресло, обнимаю ладонями горячую чашку. И чувствую, как тепло разливается в крови. Еще один глоток. Другой. Третий. Сумрачно оглядываю рабочий стол, заваленный бумагами. Дел выше головы. Но меня дома никто не ждет. Можно и до глубокой ночи работать или заночевать в офисе.
Я как тот лабрадор на пляже. Потерял хозяйку и смысл жизни.
- А что у нас на обед? – спрашиваю помощника, заглянувшего в кабинет.
- Рассольник, отбивные, курица, гарниры на выбор, - браво рапортует Жора. Высокий худой парень, бывший следак. – Что будете?
- Рассольник. Только сразу в банку пусть нальют. Курицу, отбивную, - перечисляю все блюда в нашей столовке.
- Так точно, - кивает помощник.
Хлопает дверь. И я остаюсь в офисе один. И пытаюсь хоть на время сосредоточиться на своей беде. Почему все-таки Аня ушла? Может, не наша ссора послужила причиной? Вот только как теперь узнать, два года прошло? И почему я не подумал об этом раньше?
- Тима, - звоню старому другу. – А можно пробить, с кем разговаривала Аня незадолго до отъезда?
- А ты не узнавал? – удивленно тянет Морозов.
- Вот такой я идиот, - признаюсь как на духу.
- Сильно тебя приложило, - вздыхает Тимофей и неожиданно добавляет резко: – Слушай, мы все время думали, что это комбинатские перепутали и жахнули тебя вместо меня. А что если исполнитель был местный, а заказчиком выступил кто-то другой?
- Да как мы теперь это узнаем? – бросаю отрывисто. Раздражение захлестывает через край. Два года прошло. Долбанных два года! И что теперь можно найти, если по горячим следам не выявили?
Но одно я знаю точно. Вернись я тогда с пожара живой и невредимый, точно бы погнал за Аней. Не позволил бы ей уехать.
- Тогда узнай сразу, с кем контактировал исполнитель, - подхватив трубку, прошу я Морозова.
- Уже озадачил полицейских. В рамках твоего уголовного дела, - лениво заявляет тот. – Жди. Скоро будет.
«Да жду я!» - отмахиваюсь мысленно. Злюсь на себя за безалаберность и наивность. Как я сам не догадался? Охватившая досада тяжелой гирей бьет по башке. Как же так? Почему я сразу не связал два происшествия в одно целое? И как дурак маялся два года. А теперь что? Хоть головой об стену бейся!