«Они тебя как баклана в суде сделают», - проносится в голове. Аня – адвокат от бога и за своего ребенка будет биться до последнего.
«Погоди, - останавливаю сам себя. – Нужно узнать, когда и где у нее ближайшая защита, и подъехать. Поговорить. Может, удастся все решить мирно».
«Пробей, где у нее следующее заседание», - пишу помощнику. И сам себе готов дать хороший подзатыльник. Почему я раньше не догадался?
«Уже посмотрел, - приходит сообщение. – После аварии она отошла от дел. Последнее - какой-то Даши Ивановой».
- Да знаю я! – бью в сердцах по рулю. – Сам ее охранял тогда.
И тут же замираю на месте от ужаса. Даже дышать перестаю. Какая еще авария? И почему я об этом узнаю только сейчас?
«Аня сильно пострадала? Какие последствия?» -печатаю и не попадаю в нужные буквы. Палец дрожит, как от дурного предчувствия.
«Уже работаем!» - высвечивается быстрый ответ.
Хлопает дверца машины, возвращая меня в реальность.
- Данечка, багажник открой, - просит мама.
Подрываюсь с места и, забрав у матери и сестры сумки с обновками, распахиваю нутро Крузака, доставшегося мне по наследству от школьного друга Вити Торганова. Ставлю рядком бумажные пакеты. И захлопнув багажник, помогаю маме усесться на заднее сиденье.
- Мне нужно уехать, - замечаю негромко.
- Я так и поняла, - вздыхает она печально. – Я Лизе уже высказала, - недовольно косится на сестру, усевшуюся рядом.
- Все нормально, мам. Не ругайся. Лиза поступила правильно. Поеду в Москву. Попробую выцарапать сына… - объясняю натужно. Каждое слово дается с трудом.
- Прояви милосердие, сынок. - Мамина морщинистая рука ложится мне на предплечье. – У той женщины могли быть свои причины так поступить…
- Разберемся, - перебиваю нетерпеливо. И тем же вечером вылетаю в Москву.
Аня
За окном льет дождь, косыми каплями падая на стекла. Кутаясь в халат, прошу домработницу затопить камин. И все никак не могу справиться с волнением.
Где-то я видела этого человека…
Вот только не могу вспомнить, когда и где. Зябко ежусь, хотя в комнате тепло и малыш спит, откинув одеяло в сторону. Вернувшись к сыну, прикрываю ножки, но Антошка яростно брыкается. Своевольный такой… Бесконечно любимый. Сразу чувствуется характер. Интересно, в кого он такой? Наверное, в дедушку. Только бы.
Усевшись рядом в кресло, снова открываю скачанную фотку. Увеличиваю изображение. Вглядываюсь в черты лица.