Женщина средних лет с вполне себе
земным именем, в пепельно—сером платье с белым кружевным
воротничком, не спеша, встала и приветственно кивнула. Я чуть
улыбнулась в ответ.
— Вира Амалия, — теперь указал на
меня, — пока не поправится полностью, будет гостить у нас.
Последние слова Эриз произнёс как–то
особенно чётко, будто отрезая своим тоном любые возражения.
— Присаживайтесь, вира Амалия, —
натянуто улыбнувшись, заговорила хозяйка этого дома, — мы как раз
собрались выпить чая перед прогулкой.
Я же как можно доброжелательней
улыбнулась в ответ, занимая место напротив Алии.
Виэр Эриз одобрительно кивнул и,
пожелав нам хорошего дня, тут же удалился.
Первые несколько дней в этом «не
моём» мире пролетели для меня как один. Жизнь в доме Тиберия Эриза,
окружённая своеобразной заботой в лице, точнее, морде, Хама,
которая выражается, постоянным пребыванием в предоставленной мне
комнате, занимая добрую половину моей кровати, расслабила.
Судья и правда больше ни разу не
заговорил со мной о моём странном появлении перед его экипажем, был
вежлив и учтив.
Супруга его всегда мило улыбаясь,
приглашала меня на общее чаепитие перед их дневной прогулкой,
сестрица её, правда, была какой–то замкнутой и вечно молчала.
Мне же больше нравилось находиться в
компании Маркуса и его няни.
Мальчуган, как только отец удалился
после представления меня своей семье, запрыгнул ко мне на колени,
со словами: «Это ты та безумная, что бросилась под папину лошадь?»
— и одарил меня самой лучезарной улыбкой, не обращая внимание на
материнское шипение. Спрыгнув, схватил меня за руку, потянул на
улицу.
Маркусу, как оказалось, недавно
исполнилось шесть лет и он, как и мои племянники, обожает узнавать
всё новое, а тут такой экземпляр появился, да ещё и не против
провести с ним время. Ну а няня Нина, добрейшая женщина, была
совсем не против моей помощи.
Каждый день мы с младшим Эризом и его
нянюшкой, то кучковались у камина, в компании попивающих чай и
неслышно беседующих вир, то гуляли в саду или недалеко от дома, на
небольшой полянке, усыпанной, полевыми цветами.
Никто не задавал мне лишних вопросов.
Иногда мне казалось, что о том, как я здесь очутилась, никому и
дела нет. Лишь пару раз заходил Магистр Вериос и после небольшого
осмотра спрашивал, не вспомнила ли я чего. Я только отрицательно
качала головой, он в ответ грустно цокал языком и удалялся.