— Валяй, — потирал руки следователь.
— Один из четырех ножей, что изъяли у Лиды, подходит по
размерным характеристикам к орудию убийства.
— Етить-колотить… — Горохов забарабанил пальцами по столу. —
Прошу прощения, товарищи. Это что получается? Лида могла Дубова
пришить?
— Не обязательно, под такие параметры подходит примерно каждый
десятый хозяйственный нож.
— Один из десяти – тоже улика. Не бог весть какая, но все же…
Крови на ноже, конечно же, нет?
— Чист, как слеза, — ответил Катков.
— Так-с… А что с Лидой будем делать? — этот вопрос уже
адресовался мне.
— Отпускать, — заявил я. — Скорее всего, нож совпал случайно, вы
это сами понимаете. Не думаю, что Лида взяла бы обратно на свою
кухню нож, которым убила любимого человека. Хотя всякое бывает…
— Ладно, — Горохов взял трубку. — Позвоню, скажу, чтобы
выпускали.
— Подождите, — Катков многозначительно поднял палец вверх, — это
еще не все.
— Ё-моё, Алексей, — поморщившись, Горохов положил трубку на
аппарат, в этот раз без грохота, на радость Каткова. — Говори уже
сразу все. Кто тебя так докладывать учил?
— Это не доклад, — набивал себе цену Алексей. — Это я вам
сообщаю предварительные результаты исследований. Их нельзя так
просто вываливать. Обстоятельно надо, вдумчиво излагать.
— Ну, давай уже, глаголь скорее вдумчиво, а то я тебе
обстоятельно сейчас выговор влеплю, будешь знать, как умничать.
— На том ноже, что подходит по характеристикам, — затараторил
Алеша, — рукоять деревянная с дефектом оказалась. Отщеп древесины
имеется. Остренький такой и цепляется за все. Так в этом отщепе
волокна текстильные застряли. Волоски микроскопические… Я даже их
не сразу заметил. Темно-синего цвета шерстинки. Я химикам их
Паутовским отдал. Они проверили. Сказали, что волокна натуральные,
животного происхождения.
— И что?
— А то, что Дубов погиб в костюме синего цвета, из шерсти.
— Ого, — присвистнул Горохов. — Это что получается? Теперь,
кроме Гоши, у нас еще и Лида подозреваемая? Это точно волокна от
костюма Дубова?
— Не точно, конечно, — скривился Катков, будто разговаривал с
несмышлёнышем, — Я же говорю, что и там, и там шерсть. Цвет синий.
Теоретически, происхождение волокон от другого источника не
исключается. Мало, что ли, у нас шерстяных синих тканей в
обиходе?
— Немало, — задумчиво пробормотал Горохов, старательно обгрызая
кончик химического карандаша. — Но и не много… А Лиду все равно
придется пока выпустить.