Я продвинулся поглубже, надеясь
все-таки уцелеть в этой катавасии. И кто-то, видимо, хотя бы иногда
все-таки слышит наши просьбы и даже время от времени помогает
просящим.
Моя пятая точка уперлась в холодную
стену. Я попытался чуть выпрямиться, чтобы принять удобную позу и
немного отдохнуть от скукоженного состояния. В поясницу что-то
уперлось, я вздрогнул, дернулся вперед, за спиной что-то щелкнуло,
пол подо мной резко наклонился, и я в очередной раз полетел вниз. И
снова лицом в пол.
Попытки за что-нибудь зацепиться
оказались безуспешными. Желоб, по которому я скатывался, был похож
тоннель, ведущий в неизвестность. Однако Энск меня все больше
удивляет, а я-то думал, что неплохо знаю его тайны.
Падение или скольжение длилось
недолго, я даже не успел придумать, в груду каких сокровищ упаду. В
результате мой полет завершился приземлением на гору чего-то
мягкого и сыпучего.
Минуты две я лежал, пытаясь прийти в
себя и осознавая всю глубину своего попадоса. После локализации
пожара фигушки меня теперь отыщут, если я не найду способ вернуться
самостоятельно. Местные газеты вряд ли напишут о моем обгоревшем
трупе, потому как тела не будет. Скорей всего, промолчат. Это
советская пресса, она о негативе редко пишет.
Но, думаю, городских легенд
прибавится. Будут обо мне старожилы рассказывать и пугать молодых
студентов-медиков призраком сгоревшего пациента, который сгинул в
пожаре и даже косточек от него не осталось, не иначе как князь
Воронцов в подручные взял студента-спасателя за помощь Ваське-ироду
и рыжему коту.
Я пошевелился и понял, что лежу на
чем-то сыпучем. Сел, захватил горсть вещества, которое смягчило мне
падение, поднес поближе к глазам и пересыпал с ладони на ладонь.
Оказалось, упал я в большой деревянный короб с песком. Час от часу
не легче. Мало мне странного то ли подвала, то ли каменного мешка,
теперь еще и второй ярус без окон и дверей.
Я подполз к краю, убедился, что
бортики невысокие, перекинул ноги и спрыгнул на пол. Еще одну
странность я заметил только теперь: и в первом, круглом, помещении,
и здесь, куда я нечаянно попал, пол выложен брусчаткой, которой
вымощены дороги в старой части Энска. Очень необычно, если честно.
Зачем в доме, пусть даже в нежилом месте, делать такой неудобный
пол?
Ходить по брусчатке — ноги
переломать, ездить — мягкое место калечить. Красиво, не спорю, но
непрактично. Разве что есть в этом какой-то определенный смысл, о
котором знал архитектор и тот, кто это загадочное сооружение
заказывал.