За моей спиной что-то тихо бряцнуло,
я начал оборачиваться, но тут меня накрыло медным тазом. Точнее,
железным подносом для инструментов, которым добрая девочка огрела
меня по голове.
«Да твою ж морскую каракатицу!» —
вспыхнуло в голове и погасло.
— Дура, ну что за дура! Это ж надо!
Чему только в медучилищах сейчас учат! Это ж надо, принять живого
человека за мертвеца! И это советская медсестра! Комсомолка! Еще
скажи, что в бога веришь? Как ты могла вообще такое подумать?! Как
тебе в голову такое пришло?! Ты понимаешь, что наделала? Да за
такое пациент на тебя в милицию заявление напишет и будет прав!
— Ва-а-асилиса… ик…
Тимофе-е-е-вна-а… ик… Я не хо-оте-ела-а-а! Сказа-а-али, сгорел… ик…
А тут он-он! Ик!
— Да пойди ты уже воды попей, что
ли! — рявкнула Василиса. — Это ж надо, живого человека! Пациента!
По голове подносом! Ты о чем думала?! Ну, дура, как есть дура!
Иначе и не скажешь!
— Ага, ик… А чего он подкрался к
вам… ик… и стоял как привидение!
— Уйди с глаз моих, Верка! —
прикрикнула старшая смены. — Да, Лесаков, голова — твое слабое
место! Береги голову, Лесаков, она тебе еще пригодится.
— А вы шутница, Василиса Тимофеевна,
— делая попытку подняться, ответил я. — Это за что ж меня так?
— Лежи, оглашенный. Натворил делов,
лежи теперь! Тебе полный покой прописан, вот и отдыхай. Сейчас
осмотрю, в палату, и чтоб я тебя ни сегодня, ни завтра не видела!
Только на процедурах. Уяснил?
— Так точно! — улыбнулся я.
— Ой, ма-а-амочки! — пискнула
Верочка, появляясь в дверном проеме.
— Что опять? — Василиса грозно
сдвинула брови.
— Н-ничего… Простите, Алексей, —
всхлип. — Я не хотела, я… я… я не знаю, что на меня нашло! —
девочка беззвучно зарыдала, глядя на меня огромными несчастными
глазами.
— Да ладно, у всех бывает, —
поморщился я, осторожно пробуя шишку на затылке.
— Да не у всех проходит! Ну,
Киселева! Ну, учудила!
— Василиса Тимофеевна! Про-остите! Я
больше не буду! — судорожный вздох и еще один всхлип.
— Да ладно вам, Верочка, ну с кем не
бывает, — улыбнулся я.
— Вот именно, что ни с кем не
бывает! И только эта, — старшая медсестра бросила сердитый взгляд
на несчастную Верочку, сжавшуюся в комочек. — Вечно умудряется
что-нибудь учудить! Так, Лесаков, осторожно поднимаемся в палату, —
Василиса наконец закончила все свои манипуляции над моим бренным
телом. — Голова не кружится? На ногах стоишь?