— Это зачем еще? — медсестра
подозрительно сощурилась.
— Так мое же, — прижимая к себе
добычу, еще шире заулыбался я. — Помните, читал возле вас на
банкетке. А когда хлопнуло, я ж инстинктивно рванул на помощь, ну и
забыл в холле. Думал все, не найду. А вот она — у вас в целости и
сохранности. Спасибо вам за это!
— А не врешь? Там схемы да чертежи
старые. Тебе-то они зачем?
Ясно-понятно, заглядывала,
значит.
— Да что вы, у меня целая сумка
таких папок, — пожал я плечами. — Тетка передала дядькин архив,
когда я к ней с утра мотался. Вот, изучаю наследие, — я похлопал по
папочке. — Пока не пойму, нужно или нет, как разберусь, станет
ясно, что с этим архивом делать: то ли в печку, то ли в музей
сдать. Дядька у меня историком был, — сочинял я на ходу, не моргнув
глазом.
— Ну хорошо, ступай уже, доктор
ждет, — Василиса Тимофеевна потеряла ко мне интерес.
— Вы это… Верочку-то предупредите,
чтоб про обморок и поднос не распространялась, а то, сами знаете,
народ у нас с фантазией, такого присочиняют, — я покачал головой и
ретировался.
— Иди уже, воскрешенец! — фыркнула
старшая смены и принялась наводить порядок на столе.
В коридоре я заколебался: идти к
врачу или сначала занести папку в палату? Решил сходить к врачу и
потом уже не выходить никуда. Тем более что из открытых дверей
больничных «номеров» на меня нет-нет да и поглядывали с
предвкушением неспящие пациенты. Завтра точно проходу не дадут,
подробности будут выпытывать. Ладно, будет день, будет пища,
разберемся по мере поступления запросов на мою персону.
От Олега Сергеевича я едва вырвался.
Дежурный врач долго меня осматривал, щупал голову, заглядывал в
глаза, стучал по коленкам, уточнял, откуда и при каких
обстоятельствах появилась та или иная царапина и порез.
С ожогами мне повезло, не заработал.
А вот мелкие ранки, синяк на ноге от удара об угол, небольшие
порезы на руках и лице присутствовали. Но тут я не смог объяснить
доктору, откуда они взялись, сам не знал. Когда скатывался по трубе
во второй подвал, вроде головой не крутил, фейсом ни за что не
цеплялся, а вот поди ж ты. Разве что приложился о стену шкафа при
первом падении. Надо же, а ведь я и правда некоторые моменты с
трудом помню. Вот и ладненько, достоверней разыграю свою
партию.
Наконец я вырвался от доктора и,
прижимая к себе папку, потопал в палату, очень надеясь, что сосед
уже спит и не будет приставать с вопросами. Моим надеждам, как и
всем остальным мечтам за последние сутки, не суждено было сбыться.
В палате меня ожидала компания из четырех мужичков, которые
резались в карты на пустой соседней койке.