Со стороны главной дороги мчались галопом четыре всадника в
форме стражников. А позади них ехал пятый, слегка остывая от строя
— его лошадь тащила арестантскую телегу с клетью.
— Шарганово проклятье, — медленно протянул Рейг и схватился за
голову. — Что здесь произошло, демон меня сожри?
Я резко повернулся к нему:
— Ты должен забрать ветробег и Тай подождать меня в лесу.
— Что?! Нет! Я с тобой!
— Рейг, ты должен сделать, что я прошу. Я не хочу... не хочу,
чтобы Тай видела то, что может увидеть там. Просто сделай, что я
говорю. А я пойду и все разузнаю.
Рейг сверлил меня злым возмущенным взглядом, потом раздраженно
выпалил:
— Ладно, — нехотя согласился он, но вдруг сердито ткнул в меня
пальцем и сурово добавил: — Только потом, Теодор, ты мне, чтоб
тебя... ты мне все расскажешь. Ты мне объяснишь, что происходит.
Понял?
Я кивнул.
Мы опустили ветробег на метр от земли, я спрыгнул, и подал знак
Рейгу, чтобы он скорее улетал. Уговаривать его не нужно было,
стиснув недовольно челюсти, он развернул парус и погнал его в
сторону высоких деревьев у реки.
Я же со всех ног, так быстро, как только мог, понесся к
дому.
Пока бежал, увидел, что стражники с клеткой уехали в сторону
города, но это все равно ничего не значило. Моя тревога все больше
усиливалась, и я знал, что их прибытие и наш сгоревший дом — это
все связанно. Ни разу в Файгос не приезжали стражники с
арестантской клетью. Простолюдинов не арестовывают — их казнят на
месте. Такие клети только для магов и аристократов, или для особо
опасных преступников.
Я, перепрыгнув через заборчик, оказался во дворе нашего дома.
Все двери: в курятнике, конюшне и сарае были распахнуты настежь: ни
животных, ни вообще единого признака жизни.
Я направился к дому.
— Эл, — еще не доходя, позвал я.
В этот миг мне так хотелось, чтобы она вышла из конюшни,
окликнула меня, или вот сейчас, показалась бы из-за выгоревший
дочерна стены. Вышла бы ко мне огорченная, зареванная, в ужасе, но
главное — чтобы живая.
Но Эл нигде не было.
Я коснулся стены — она была еще теплой. Заглянул в лопнувшее от
жара окно на кухню — внутри ничего не осталось, пожар уничтожил
все. Я, осторожно ступая, обходил дом, внутрь пока заходить не
решался, у главного входа вступил в лужу — дом пытались тушить.
Каждый раз, заглядывая в окно, я невольно переставал дышать, и
каждый раз я с опасением окидывал взглядом пепелище, боясь увидеть
среди черных головешек труп Эл.