Ответить она мне не дала, а покосилась куда-то в сторону и
велела:
— Впустите их.
Только сейчас я увидел толстенную цепь, которая тянулась куда-то
вглубь темноты, именно эта цепь, приделанная к плите, ее и держала
с обратной стороны.
Плита опустилась, опасно качнулась в нашу сторону, уперлась в
землю, а затем раздался громкий басовитый крик:
— По-О-осторонись! — и плита с грохотом рухнула на землю,
поднимая клубы пыли.
— Ну, заходите, — сказал Мари.
Я пошел вперед, следом вошел Рейг и только затем Тай неуверенно
произнесла:
— А Лапа? Нельзя ее оставлять посреди леса.
— Что еще за Лапа? — нахмурилась Мари.
— Наша лошадь, — ответил я.
Мари закатила глаза, затем крикнула куда-то себе за спину:
— Эсгон, отгони их лошадь в деревню!
— Ты серьезно, Мари? — жалобно простонал осипший голос. — У меня
башка сейчас треснет, как орех под ногой демона, — а затем из-за
стены появился и сам обладатель голоса: невысокий худощавый мужик в
одном исподнем. Вид у него был весьма помятый и болезненный, а еще
от него нещадно несло перегаром.
— Сам виноват, — осуждающим тоном ответила Мари. — Никто не
заставлял тебя допивать ту скисшую бурду.
— Ты жестокая женщина, ты знаешь? — буркнул Эсгон, в ответ она
ему лишь язвительно улыбнулась. Эсгон тяжко вздохнул и, громко
шаркая, направился куда-то вглубь темноты.
А Мари снова обратилась к нам:
— Ну, заходите уже, чего топчетесь на входе? Отвезут вашу
лошадь, накормят, напоят и в стойло поставят. А нам с вами все
обсудить надо. Сразу скажу — чтобы сильно не обнадеживать, не могу
обещать, что вы все попадете в отряд или вообще хоть кто-то из
вас.
Мы с Рейгом обменялись хмурыми взглядами и вошли внутрь. Кто бы
мог подумать, что и у демоноборцев существуют собеседования. Честно
говоря, я думал, что туда берут всех магов, готовых рисковать
собственной шкурой.
Рейг нес лампу, освещая путь, сбоку зажглась еще одна лампа. Ее
нес здоровяк с суровым лицом и с глубоким шрамом на подбородке.
Этого здоровяка я уже видел в Файгосе и запомнил, потому что он был
настоящим громилой и выделялся своей мускулатурой и ростом из всего
отряда.
— Боров, — басисто представился он, затем слегка помешкав,
добродушно добавил: — вообще меня Аэрон зовут, но лучше Боров — так
привычнее.
Аэрон — краткая форма имени моего дяди. Видимо этот Боров
родился в тот же год, что и Аэронес Девангер. В Виреборне было
принято называть детей, рожденных в один год с детьми императорской
семьи теми же именами только без приставки «ес».