– Оскопил что ли?
– Ну, да.
– Если Гришка говорит, значит, правда. Поэтому он и отпускал со мной в командировки без всякой боязни свою жену, хотя она известная блудница.
– Все шутками отделывашься. А мне не до шуток: как будем через Узень перебираться, плавать я не умею.
– Надуем целлофан и переберемся, Узеня тут – три ручья. А знаешь, почему я пошел с тобой через степь?
– Я бы заблудил один.
– Куда тебе еще блудить. Вон видишь, наблюдает за нами из кустов лиса, и слышал ли ты ночью, как плакал заяц. Кто-то его обидел? Узнал бы я об этом, будучи дома? И для меня честь быть рядом с тобой, возможно, единственным в наши дни героем.
Он плел из тростника и ракиты изделия необычайной красоты, а фигурки из дерева казались живыми: вот-вот, заговорят с вами или вспорхнут на крышу.
Сегодня их продавал на рынке не сам мастер – старик с большими руками и длинной бородой, которую затыкал за пояс, а молодой человек с синими глазами.
– Берите, господа, плетеные корзины, кресла, полки, все они из местного материала, взятого с Малого Узеня.
– А где вы резали ракиту? – спросила девушка в ситцевом платье.
– Видите, она испачкалась о степную зарю, значит, у истока, – блеснула веселая синь в глазах парня.
– А где нашли дуб, из которого вырезали бюст президента? – не унималась девушка.
– Ты, незнакомка, наверное, ботаник. Это обыкновенная осина с речной плотины. Древесина у нее мягкая, но прочная, так как закалена суховеями.
– Я бы взяла этот бюст, схожесть стопроцентная – только глазами не моргает, да скоро выборы. Может быть другой президент.
– По должности оцениваете? Тогда ждите другого.
– Изделия у вас из местного материала, а сам продавец имеет к ним отношение?
– Все здесь сделано мастером, но есть и мое. Угадаешь – подарю.
– Из лозы и тальника – не твое. Тут больше ремесла, чем творчества. Твои герои должны быть угловатыми и…
– И нагловатыми, – добавил парень. – Не гадай – угадывай.
Она взяла в руки деревянную фигурку старика, сидящего в плетеном кресле с заткнутой за пояс бородой. Глаза его улыбались доброй улыбкой. Большие руки, на которых были видны вены, устало лежали на коленях.
– Вот твоя работа, – сказала девушка.
– Я рад, что не продал фигурку мастера, и дарю ее тебе.
– Есть у меня и замечания. Клюв у твоего орла действительно похож на угол, а вот у доярки с подойником слишком толстые губы – не Распутина же.