«Рассмотрим, – пишет Коллинз, – три следующих факта:
1. В первые моменты после Большого Взрыва образовались примерно в одинаковом количестве материя и антиматерия. За одну миллисекунду Вселенная охладилась до такой степени, что стала возможной «конденсация» кварков. Когда кварк сталкивается с антикварком, – а при громадной плотности такое событие должно было наступать очень быстро, – происходила их взаимная аннигиляция (т. е. уничтожение) с выделением энергии в виде фотона. Но симметрия между материей и антиматерией не была полной: приблизительно на миллиард пар кварк-антикварк приходился один лишний кварк. Именно эта крошечная доля первоначального потенциала составляет массу той Вселенной, которую мы знаем. Откуда взялась эта асимметрия? Ее отсутствие представляется более «естественным». Однако при полной симметрии между материей и антиматерией Вселенная быстро перешла бы в чистое излучение, а люди, планеты, звезды и галактики так никогда бы и не появились.
2. Характер расширения Вселенной после Большого Взрыва критическим образом зависел от ее полной массы и энергии, а также от значения гравитационной постоянной. Невероятно точная согласованность этих физических величин удивляет многих экспертов. Хокинг по этому поводу пишет: «Почему Вселенная начала расширяться со скоростью столь близкой к критической, которая разделяет модели с вечным расширением и модели с повторным сжатием так, что даже сейчас, через десять тысяч миллионов лет, Вселенная продолжает расширяться со скоростью примерно равной критической?
Если бы через секунду после Большого Взрыва скорость расширения оказалась хоть на одну сто-тысяча-миллион-миллионную (1/10) меньше, то произошло бы повторное сжатие Вселенной и она никогда бы не достигла своего современного состояния.»
С другой стороны, будь скорость расширения лишь на миллионную долю выше, не смогли бы сформироваться звезды и планеты…
3. Сказанное относится и к формированию относительно тяжелых элементов. Если бы сильное взаимодействие, удерживающее вместе протоны и нейтроны, было хоть немного слабее, образовались бы только атомы водорода. А будь оно слегка сильнее, в гелий на ранней стадии превратилось бы не 25 процентов водорода, как произошло в действительности, а весь водород, и звезды не загорелись бы, так как не смогла бы начаться термоядерная реакция.