Подходить к нему
боялись. Бабушка влияния на мужа не имела и до появления в его
жизни той роковой женщины, потому надежд на нее не было. Пришлось
срочно искать сына, нашего отца. Прибыл он быстро, и не один. Он и
мама были военными магами и посчитали, что с легкостью утихомирят
разбушевавшегося дедушку. К этому времени число разрушенных мельниц
уже перевалило за двадцать, и ни одна из них восстановлению не
подлежала.
Странно, но в
нашей семье это стало предметом гордости. Уж если за что-то берется
представитель семьи Кихано, то делает это качественно, даже если не
создает, а разрушает. Передвигался дедушка хаотично, куда взгляд
ляжет, в основном — порталами, и отлавливать его оказалось
неимоверно сложно.
На двадцать
седьмой мельнице родителям удалось его настичь. Но увы, что-то
пошло не так. Строение начало разрушаться, и постороннее
вмешательство привело лишь к тому, что под обломками оказались все
— и спасатели, и преступник. Трое детей осиротели. Военное
ведомство назначило нам пенсии по утрате кормильца, которые были не
слишком значительными — хватало только на еду, не больше.
Бабушка в
одночасье постарела. Гибель единственного сына и позор легли
тяжелым грузом на ее плечи. Легли и сломали. Она ни от кого не
желала принимать помощь, выслушивать слова утешения, за которыми
иной раз стояло лишь жадное любопытство к чужому горю. Наше общение
с соседними семействами постепенно сошло на нет — приглашения мы не
принимали и к себе не звали. Кому хочется лишний раз смотреть на
чужую нищету?
Фьордина Кихано,
некогда стройная женщина с горделивой осанкой, сгорбилась, глаза ее
потухли, она целыми днями сидела в кресле-качалке и читала
бесконечные любовные романы, которые нам с сестрой вменялось в
обязанность приносить из городской библиотеки. Готовить приходилось
тоже нам — кухарки и горничные бесплатно не работали, преданность
семье имела пределы.
Потом брат уехал учиться в Академию, и стало
еще печальнее. Если раньше бабушка выныривала из своих грез хоть
изредка, чтобы с ним поговорить, то сейчас, если не читала,
мечтательно смотрела вдаль. Представляла будущие прекрасные
перспективы Алонсо, Марии Долорес и мои.
Пенсию от
военного ведомства на брата платить перестали, но он уже был
достаточно независим. На личные нужды ему хватало стипендии, и в
каждый приезд он старался привезти нам что-нибудь в подарок, чтобы
порадовать.