— Держи, —
сестра протягивала мне свое платье из тех, что привез брат, но мы
так ни разу и не надели. — Бабушка права. Пусть не думают, что мы
такие нищие.
— А ты? —
растроганно спросила я.
— Если ничего не
выйдет, привезешь назад, когда вернешься, — пожала она плечами. —
Выйдет — тоже привезешь, когда навещать приедешь.
— Как это — не
выйдет? — всполошилась бабушка. — Мария Долорес, не настраивай
сестру на поражение. Все у нее выйдет, и вернется она сюда
фьординой Берлисенсис, и никак иначе.
Во взгляде
сестры проскользнуло легкое сомнение. Наверное, тоже вспомнила
увиденную голограмму с кривым наследником рода, жаждущего с нами
породниться. Может, у него не только физиономия перекошенная, но и
с мозгами непорядок? Я решила сразу настраиваться на самое худшее,
чтобы не слишком разочароваться при встрече. Насколько он нормален,
узнаю уже сегодня.
Платье сестры
заняло свое место в чемодане, и я захлопнула крышку, пока бабушка
не решила положить туда еще что-нибудь. Нет уж, что есть, то есть,
создавать видимость — недостойно.
Провожать меня
пошла только Марита. Пешком бабушке столь длинную дорогу не
осилить, а денег на экипаж нет. Хорошо еще на экспресс набралось, а
то пришлось бы позориться, занимать у кого-нибудь.
Сестра все
порывалась поднести мой чемодан, но я не дала. Ей еще обратно идти,
да одной, и без того устанет. А чемодан не тяжелый, чему там
весить? Книги грустно ездили из одного угла в другой, почти не
встречая на своем пути сопротивления.
— Хоть бы у тебя
все получилось! — прервала молчание сестра. — Я буду за тебя всем
богам молиться. Невозможно так жить! Совсем невозможно. Бабушке
что? Уткнулась в любовные романы, а все что вне их, ее не
интересует. Главное — честь не уронить. А мы здесь просто засохнем,
как старые розовые кусты в саду.
Сад был у
бабушки вечным поводом для страданий. Огромный и некогда роскошный,
он зарос и теперь мало чем отличался от дикого, но все же
сказочного леса. Розы без должного ухода превратились в не пойми
что, цвели редко, мелкими цветами, больше похожими на шиповник.
Длинные голые стебли гордо несли огромные шипы и пытались захватить
в плен всякого, кто проходил мимо. Нет, они не засохли, но
выродились, превратились из украшения сада в пугало для случайно
забредших туда людей.