Не городишко – каламбур. От Одессы – сто шестьдесят одна верста; повсюду битком молдавских бояр, надменных и диких, какие-то мятежные сыны балканских народов всех мастей, – с щемящей тоской глядящие куда-то туда, за Прут… Но больше всего военных: полк Охотский, полк Камчатский – без малого, вся наша география, в городе штаб Шестнадцатой Пехотной дивизии генерал-майора М.Ф.Орлова, да еще к тому – господа из Генерального штаба, прибывшие на топографическую съемку… Некоторое подобие бивуачного котла – другой раз, спустя много лет, вдруг узнает по духу знакомое – тогда уже, однако, багрянцем войны взаправдашней озарен, – в Эривани, при армии Паскевича.
Бедовалось незатейливо: среди бездомных да подневольных – начальства баловень и застолья шут: всегда к услугам и чей-то кров и чей-то хлеб, всегда к удовольствию – чью-нибудь глупость смазать словом хлестким по холеной скуле: нужда будет – недалеко и пистолеты…
То и дело отлучался: то в Каменку, то в Киев; раз слух пошел, – в Москву сбежал… только пустое: далась та Москва! Здесь, вблизи, веселее – в те годы меж офицеров Южной армии такое завязывалось… Не приведи Бог: тут и царская дороженька, и царский дом, и царские ласки – кнут да каторга… По всему, быть Пушкину доносом оглашенным – да, по счастию, не успел: следствием реорганизации управления краем направлен был в Одессу:
прощай, бедовый Кишинев, не поминай лихом…
В Кишиневе дворяне – бояре, в Одессе бояре – жиды; торжище повсеместное – мой Бог! Градоначальники хлебными контрактами не гнушаются, с тем и льется пшеница золотой рекой за море, а взамен – субстанции изысканные – все же город: и ресторации есть, и опера, и лицей свой собственный… и общество, принужденное держаться приличий (кишиневскому в пику).
По приезде тут же обзавелся привычками: остановился на Итальянской, в Hotel du Nord, обедать завел обыкновение там же, либо у Отона, либо в греческой ресторации Дмитраки – кофе же пить ходил всегда в кофейную Пфейфера на Дерибасовской.
Возобновил обычай идолопоклонства театрального – итальянцы заезжие Россини давали ежевечерне: «Севильский цирюльник», «Сорока-воровка», «Золушка»… Посредственность труппы скрадывал воздух томный, морской – чем не Италия…
…а помимо этого – казино не пренебрегал, чистая напасть: гонорары ли из столиц, прежде на Руси неслыханные, жалование ли по чину (700 руб. ассигнациями в год), шальные ли поступления из вотчин нижегородских либо псковских – все сметала лихорадка игры; случалось, с извозчиком расплачивался криком – тот в ужасе улепетывал, крестясь: «экой барин характерный, черт…»