Бабушка Тося звала его сиротиночкой при живых родителях. Она жарила вкусные пирожки с картошкой, длинные, приплюснутые, и от этого запаха у Юры всегда кружилась голова. Самый лучший запах на свете!
До школы он дружил только с Ленькой Моховым. Они играли в войнушку на улице или в солдатиков в доме, строили халабуды. Но отсутствие друзей не казалось чем-то ужасным. С бабушкой Тосей всегда было уютно и спокойно. А с дедом интересно. Он рассказывал всякие истории о полководцах, про Ганнибала, Александра Македонского и восстание Спартака. Всему старался научить ненавязчиво: на рыбалке показывал, как правильно насадить на крючок червяка, а в лесу – ориентироваться на местности.
Вечерами дед смотрел телевизор, в любую погоду накрывшись старым тулупом, и Юра очень любил залезть под пахнущую нафталином овчину и прижаться к крепкой мускулистой руке. Дед как бы нехотя обнимал внука и ворчал на бабушку, что та воспитывает неженку и девчонку. Бабушка, дородная и статная, с неизменной «халой» на голове, улыбалась деду и довольно фыркала. Иногда, под рюмочку-другую они пели. И песни были сплошь героические, про «Варяг», красных кавалеристов и Волгу. Юра не пытался им подпевать, считая это пение чем-то очень личным.
По утрам, когда старики занимались по хозяйству, «управлялись», как говорила бабушка, он слушал детские передачи. Особенно нравилась ему «Радионяня».
– Здравствуй, дружок! – Говорил Александр Ливенбук. И на душе у Юры становилось так здорово, как будто бы «Саша» обращался лично к нему.
Потом началась школа и «Пионерская зорька». Под первые фанфары «Зорьки» бабушка выпроваживала его в школу.
– Иначе, опоздаешь, – говорила она.
Он шел мимо Олесиного дома, специально подгадывая, чтобы вместе идти в школу и болтать всю дорогу. Вспомнить бы сейчас, о чем! Иногда, чаще после приезда матери, он угощал девочку шоколадными конфетами. А на перемене Олеся доставала два больших бутерброда с колбасой и один вручала Юре. Ему казалось, что это любовь. И она – навсегда. Та еще идиллия!
Но все закончилось меньше, чем через год. За неделю до первого сентября бабушка вернулась с рынка негодующая и расстроенная. Она бросила сумки у порога и, сбросив туфли, которые отлетели в разные стороны, быстро прошла к деду и закрыла за собой дверь. Сначала говорила спокойно, а потом закричала, как раненая. Дед даже не пытался ее успокоить. Из бабушкиных криков Юра понял, что в город приехала «эта» со своим… И, тут бабушка произнесла такое слово, что Юра изумился, что она вообще его знает. Дед прикрикнул: