Новенький «Руссо-Балт», подаренный городской думой, стоял у калитки. Строгие линии, огромные колеса, приспособленные к русскому бездорожью. Шофер по имени Никифор в черном форменном мундире уже приоткрыл дверцу и ждал, когда исправник сядет в автомобиль.
– Куда ехать знаешь? – поинтересовался Косолапов.
– Так точно, ваше благородие. Усадьба Верещагиных.
– Тогда давай поспешим.
Серафим забрался в машину, а Никифор тут же захлопнул за ним дверцу. Затем обошел. Остановился у дверей. Платочком, что достал из кармана брюк, обтер стекло и только потом занял свое место. Двигатель загудел.
– Ну, а ты что насчет этого думаешь? – спросил Косолапов, когда они поехали.
Шофер в пол-оборота взглянул на него и уточнил:
– Насчет чего?
– Убийства сторожа.
– Не могу знать, ваше благородие.
– Неужели никаких предположений?
– Так я же шофер, а не сыщик, – проговорил он.
– Скучный ты человек, Никифор, – вздохнул Серафим Григорьевич, – ну, о чем с тобой говорить.
Минут через десять они подъехали к усадьбе Верещагиных. Напротив сквера, где стоял памятник художнику, Косолапов попросил остановиться. Выбрался из машины и взглянул на дом. Там уже толпились зеваки. Такое всегда случалось, когда в городе происходило нечто неординарное. То, что среди них нет ни одного свидетеля преступления, Серафим Григорьевич не сомневался. Ротозеи, увидевшие полицейских, и заинтересовавшиеся происходящим.
Околоточный заметил его издали. Тут же устремился на встречу почти бегом.
– Здравия желаю, ваше благородие, – проговорил он, останавливаясь и прикладывая руку к фуражке.
– Ты нашел труп? – спросил Косолапов.
– Никак нет, ваше благородие.
– Так чего прыть проявляешь. Я бы подошел, ты бы и доложил. Как звать?
Последнее было формальностью. Серафим Григорьевич, как и Наполеон, знал своих подчиненных всех в лицо и по имени.
– Околоточный надзиратель Алексей Иванович Суховеев.
Исправник оглядел подчиненного. Отметил его внешний вид. Тот только покраснел. Вытянулся по стойке смирно и гаркнул:
– Рады стараться, ваше благородие.
– Вольно, – скомандовал Косолапов, – веди, показывай, что к чему.
Околоточный засеменил впереди. Подвел к дому. Деревянный забор между двумя зданиями. Калитка приоткрыта, там уже толпа зевак. Городовой в белой гимнастерке да начищенными до блеска сапогами преградил им дорогу во двор.