– Ну, что Гленард, в Верверриг?
– А давай сначала заглянем в дом к покойному герцогу Анжену? – предложил Гленард. – Вроде как, у него должен сын быть в столице, что-то такое Донрен вчера говорил за ужином. Может быть, он сможет нам что-то интересное рассказать. Солнце-то еще высоко.
– А давай, – согласился Славий. – Я знаю, где его дом находится. Раз уж мы сегодня заявились к одному герцогу без приглашения, почему бы не заявиться и к другому? Как говорится, кто ходит в гости к герцогам, тот поступает весьма мудро.
– Скажем, что пришли выразить соболезнования. Ты же, наверное, должен быть знаком с сыном Анжена?
– Встречались как-то в Квитине, но не скажу, что хорошо знакомы. Он лет на десять-двенадцать моложе меня. Я его видел совсем ребенком. Зовут его Мислав, кажется.
– Ну, вот и познакомимся, – Гленард повернул коня вслед за конем Славия. – Показывай дорогу, твоя светлость.
Роскошный городской особняк герцогов Плодэн разительным образом отличался от аскетичной усадьбы герцога Танферрана. Выходящий на Проспект Империи фасад был обильно украшен вырезанными из камня фигурами, изображавшими различные растения и деревья, являвшиеся основой состояния герцогства Плодэн. Две огромные мраморные скульптуры быка и медведя у подножия ступеней широкой мраморной лестницы символизировали не то богатство охотничьих угодий Плодэна, не то удачливость его герцогов в торговле.
За высокими дубовыми дверями скрывалась обширная приемная комната, потолок которой был украшен искусно написанными пасторальными сценами с участием обнаженных альвиек, резвящихся на лугу – сюжет популярный среди художников и их заказчиков, однако весьма маловероятный в реальности. По периметру комнаты были расставлены невысокие мягкие диваны.
Представившись, Славий и Гленард последовали за невысоким полным дворецким в большой бальный зал, уставленный по периметру мраморными скульптурами, с большим мастерством изображавших различные сцены из сельской жизни с участием юношей и девушек, по большей части не злоупотреблявших одеждой. Потолок был богато расписан растительными орнаментами с вплетением в них различных овощей, фруктов, цветов и колосьев.
Бальный зал заканчивался у огромной белой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. На середине лестница раздваивалась у большой скульптуры, изображавшей Бога и Богиню, несколько двусмысленно обнимающих огромный початок кукурузы – царицы плодэнских полей.