А тот в свою очередь, делился с рыбаками своими богатствами, которых у него было видимо – невидимо и которых ему было для людей не жалко.
Отец Старика же, слыл на деревне этаким вольнодумцем и к традициям древним не прислушивался. Мало того, он смеялся как над самими традициями, так и над теми, кто их чтит и соблюдает. Мужики сколько раз говорили ему, что ладно уж, ну не чтишь – дело твоё, хотя бы не смейся. Какое там! Бесшабашный был мужик, потому и смеялся наверное. И вот однажды досмеялся, вышел в море и не вернулся. Вот оно как!
Старик, когда подрос, тоже стал выходить на лодке в море и ловить неводом рыбу. Но в отличии от батюшки, Хозяина Морского всегда благодарил. Видать запомнился ему урок батюшкин – то, запомнился. Но это так, само – собой вырвалось.
Не об этом сейчас думал Старик. Дорога до Самого Синего моря хоть и была недлинной, времени все равно требовала. Лошадь, что лошадь, ей управлять не надо, она сама дорогу знает: утром – к морю, вечером – в деревню, домой, не ошибёшься, а она и не ошибалась никогда. А покуда едешь, заняться – то и нечем, поэтому можно и подумать чуток, всё равно больше делать нечего.
Уж неизвестно почему, но сегодня Старик думал о Старухе, вернее, оно как – то само по себе думалось. Обычно он думал о совсем других вещах и делах: когда, например, лодку просмолить надо или надолго ли ещё невода хватит и что с ним делать – чинить или новый покупать? О Старухе он думал редко. Да и что о ней думать, если он каждый день только её, в основном её, и видит. Мало того, что видит, так ещё и слышит. Ругается она, и ой как сильно ругается.
Почему она ругается, за столько лет совместной жизни, Старик так и не смог понять. Поначалу было, в свою защиту что – то сказать пытался, огрызался, Старуха это так называла, а потом махнул рукой. Хочет ругаться, ну и пусть себе ругается, видать занятие себе такое придумала, нравится ей. Старик, вон, он рыбу ловит – тоже занятие, и тоже каждый день, и с утра до вечера. Наверное это и было ответом на многочисленные вопросы и заклады односельчан насчёт ихнего житья – бытья.
Опять же, уж кто – кто, а Старик это прекрасно знал, потому что каждый день видел. Вечером, когда он возвращался домой, Старуха всегда его у ворот встречала, и всегда радовалась. На шею конечно же не бросалась и не голосила от счастья, спокойно себя вела. Вот только глаза Старуху выдавали, видно было, радуется она, от души радуется, что Старик домой вернулся, а не потому, что деньги привёз, за рыбу вырученные.