Она так была обрадована неожиданному Вариному приезду и так увлечена их разговорами, что упустила из виду отсутствие Феди. Видимо, слишком привыкла к тому, что он есть.
С десятого класса Маришкиной школы объявился у нее Федя, нескладный, высоченный, тощий. На первый взгляд, ничего общего с ладной красавицей Маришкой. Но родство душ не предусматривает внешнего сходства. Главное в другом. Сдружились они в один миг, хотя учились в параллельных классах все годы, видели друг друга каждый день и – не замечали, пока не настал особый момент.
Маришка в тот день возвращалась домой из школы и в проходном дворе соседнего дома заметила страшное: на протоптанной дорожке между домами лежал мертвый голубь с глубокой кровавой раной в груди. Кто его знает, что с ним случилось? Может, кошка дворовая на него напала? О том, что в смерти птицы может быть виноват человек, даже думать было невыносимо.
Однако девочку поразил не только вид безжизненного существа. Рядом с бездыханным, растерзанным тельцем стоял другой голубь. Живой. Он стоял, не двигаясь, глядя в одну точку. Он не сделал ни шажка и не отвел взгляда даже тогда, когда Маришка подошла совсем близко. Живой голубь словно окаменел в своем горе. Ему явно было безразлично, что с ним самим произойдет. Девочка читала о такой птичьей верности, но никогда в реальности не сталкивалась с проявлением горя живого существа. Она испугалась за птицу.
– Кыш, – сказала она тихо, почти шепотом. – Улетай отсюда. Тебя могут убить. Улетай.
Голубь глядел куда-то вдаль и не реагировал на ее предупреждение.
– Он не уйдет, – услышала она за спиной мальчишеский голос. – Так и будет стоять рядом с подругой. Долго-долго. Может, и его прибьют. Только ему все равно. Он сам жить не хочет.
Маришка оглянулась и увидела Федины глаза. Прежде всего – глаза! В них стояли слезы. Он протянул руку и вытер слезу на ее щеке. А она и не заметила, что плачет.
– Что же делать? – спросила она.
– Он так не уйдет, – повторил Федя. – Знаешь, надо похоронить. Тогда, может быть, этот как-то опомнится.
Маришка прежде никогда никого не хоронила. Наоборот. Она оживляла. Подбирала всякое зверье, лечила. Просто редкостным специалистом была по возвращению к жизни несчастных братьев наших меньших, на которых постоянно изливалась безумная человеческая жестокость.