– Вы видите моего сына Сигурда, – вскричал Харальд. – Сам отважный Тюр не больше него хотел бы отправиться сегодня вместе с нами в бой! – Харальд обнял могучей рукой Сигурда и прижал его к груди и гладко отполированным кольцам бриньи. – Я счастлив, что все мои сыновья – настоящие волки и жаждут крови наших врагов.
Сигурд уловил запах меда в дыхании отца. Мужчине необходимо выпить меда или эля перед сражением, так однажды сказал ему Улаф, иначе мысли о клинках, вонзающихся в плоть, сведут его с ума. Ярл отпустил сына и посмотрел на Асгота, поносившего шестерых рабов, которые тащили к воде быка на поводу. Годи был одет в звериные шкуры, в длинные седые волосы он вплел кости, и некоторые из женщин, оказавшихся рядом, сильнее прижали к себе детей, как будто боялись, что Асгот украдет их для какой-то темной цели.
– Наш общий отец Один тоже жаждет крови! – выкрикнул Харальд. – И мы дадим ему напиться!
Все смотрели на годи и его быка, жалобно мычавшего то ли потому, что он почуял запах моря, которого боялся, то ли потому – это скорее всего, – что видел острый нож в руке хозяина, и ему хватило ума сообразить, что его ждет.
Асгот поднял нож в похожей на когтистую лапу руке, указывая острием в небо.
– Один, прими эту жертву. Покажи нам свое благоволение, и мы вместе окрасим море в алый цвет, пролив в его воды кровь предателя.
С этими словами он встал за спиной одного из рабов, державших повод быка, прикрыл рукой лицо юноши, оттянул назад его голову и перерезал ему горло – во все стороны полетели алые брызги крови.
Женщины вскрикнули, когда раб упал на колени, прижимая руки к жуткой ране, из которой фонтаном била кровь, а воины принялись стучать копьями и мечами по щитам под громкий рев быка, почуявшего запах крови.
– Он был хорошим рабом, – громко сказал Зигмунд.
Мужчины вокруг него скандировали «Один», а молодой раб с широко раскрытыми глазами лежал на камнях и истекал кровью.
– Ты прав, – не стал спорить ярл Харальд, – но предзнаменования были дурными. И сегодня я предпочитаю заручиться поддержкой Одина и лишиться одного раба. Оставь животное, Асгот, – крикнул он, а затем повернулся к Сигурду: – Проследи, чтобы его убили по всем правилам, Сигурд. Мы съедим его во время пира в честь нашей победы.
– Хорошо, отец, – ответил тот, наблюдая за тем, как годи тащит мертвого раба к морю, оставляя кровавые следы на камнях.