Ближе к обеду я сдаюсь. Под тем же самым испепеляющим взглядом
отпрашиваюсь у Карпушкина, одеваюсь и выхожу из кабинета.
Больница, вернее, больничный комплекс, состоящий из нескольких
отдельных зданий, находится прямо через оживленную трассу. Каждый
раз, перебегая через трассу, чтобы пообедать в больничной столовой,
мы сильно рискуем – но выбора, как я объясняла ранее, у нас
немного. Со временем мы выработали свое правило, как безопасно
перейти дорогу. Нужно просто притвориться, что нам на самом деле, и
вовсе не нужно на ту сторону, а вдоль обочины мы идем просто так,
красотами любуемся. Как только мы начинаем делать такой вид,
мироздание теряет к нам интерес и появляется безопасный проход,
которым мы тут же спешим воспользоваться.
Однако сегодня все пошло не так. Мне никак не удавалось
притвориться настолько хорошо, чтобы провидение поверило, поэтому
устав выжидать, я решила-таки рискнуть – и едва не поплатилась за
то жизнью. Холодея от ужаса и прося прощения у несчастного
водителя, я на негнущихся ногах вошла через центральный вход
поликлиники и направилась в регистратуру.
– Простите, а можно попасть на прием в порядке живой очереди?
Сильно надо.
– Да, конечно, только сначала сдайте верхнюю одежду в гардероб,
а потом можете взять талончик вон в том аппарате. Если не умеете им
пользоваться, попросите девушку у входа, она покажет.
Спустя пять минут, выполнив все указания, я становлюсь
обладательницей талона на 12:35. Сейчас – я бросаю взгляд на часы –
11:50. Отлично, всего через каких-то сорок пять минут (никаких тебе
двух недель!) я зайду в заветный кабинет, и ради этого мне даже не
придется – о, чудо! – ни с кем цапаться.
Однако перед дверью заветного кабинета никого нет. Ни единой
души. Да и сам коридор к заветному кабинету выглядит, в отличие от
остальных коридоров, каким-то заброшенным. На всякий случай я
сверяю цифру на двери с цифрой в талоне. Все верно. Шестой кабинет.
Специалист – Зощенко А.В. Присев на лавочку, я непроизвольно
пытаюсь услышать, что творится в кабинете – но там тишина. Значит,
пациентов нет, так? А раз так, то зачем ждать чуть ли не целый час,
чтобы зайти? Вдруг Зощенко согласится принять пораньше?
Внутренний голос шепчет, что совсем недавно я была готова
прождать не то, что сорок минут – целых полмесяца – но руки уже
сами тянутся к ручке двери, надавливают, а голова – ох, эта
нетерпеливая голова – уже просачивается внутрь с вопросом
«Можно?»