Вот как раз для подобных случаев мы и засылаем на разведку
Ванюшу.
Майка стоит ближе к вешалке, поэтому я жду своей очереди в
сторонке. Она тщательно, в несколько слоев обматывает шею длинным
шарфом, нахлобучивает на голову плотную шапку из ангорской шерсти,
заворачивается в одеяло, которое отчего-то называет зимней курткой,
накидывает огромный капюшон с пухом – и вдруг резко исчезает за
всей этой грудой одежды. Была Майка – остались от нее одни
глазки.
Я тяжело вздыхаю – и точь-в-точь повторяю ее действия. На севере
с холодом не шутят.
Хотя некоторые пытаются с ним флиртовать. Алька, к примеру,
которая заполошенно вбегает в наш кабинет.
– Девочки, я не опоздала? Куда идем?
На ней короткая шубка, едва прикрывающая тыл, и сапоги на
каблуках. Впрочем, ей хватило благоразумия, чтобы вместо юбки
надеть длинное шерстяное платье. На этом здравомыслие ее покидает,
и на голову вместо шапки она просто накидывает капюшон – а потом
жалуется на боли в ушах и температуру.
От офиса до здания столовой идти метров сто пятьдесят. Всю
дорогу Майка восхищенно чирикает. Слов не слышно – еще бы, три слоя
ткани на рту! – но я уверена, что радостно изумляется погоде (минус
двадцать и это только октябрь), белому песочку (гора которого уже
успела за одну-единственную ночь заледенеть насквозь), яркому
солнышку (которое, к слову, совсем не греет). Уверена, она спела
дифирамбы и новым столбикам, которые установили по обе стороны от
входа в столовую и выкрасили в красный (чтобы обозначить персоналу,
куда идти, в условиях плохой видимости), и кускам паласа, которыми
рабочие накрыли ступени (с моей, между прочим, подачи), и даже
камазу, который встал так удачно, что закрыл нас от ветра.
Точно не ручаюсь, но процентов на девяносто – несомненно.
С Майкой мы познакомились три года назад на одном проекте. Мы
обе приехали на север за заработком, обе завели здесь серьезные,
как мне тогда казалось, отношения, только завершилось у нас все
по-разному: Артур сделал ей предложение, они с Майкой поженились, и
два года назад Майка родила сына, о котором она говорит к месту и
не к месту.
От той Майки, с которой я познакомилась, мало что осталось:
заведя семью, получив уверенность в будущем, перестав беспокоиться
за широкой спиной мужа о постоянных заработках, Майка вдруг как-то
расслабилась – и из женщины, мысли которой постоянно крутятся о
том, как оплатить ипотеку там, на земле, сколько выкроить из
зарплаты стареньким родителям, где достать денег на бесконечные
нужды, вдруг превратилась в маленькую беззаботную девочку: ой,
смотри, какая красная грудка у этой птички! Ого, смотри, как
блестит снег, прямо как бриллианты! Уау, у меня браузер так быстро
открылся! Причем вводит она эти фразочки прямо посреди рабочего
разговора, вводя меня и окружающих в ступор. Я люблю Майку, но
такие перемены в ее характере дались мне нелегко, это как
знакомиться с абсолютно новым, до ужаса беспечным человеком. Я
даже, каюсь, сочувствовала одно время Артуру, который вынужден был
терпеть чудовищную мешанину слов, идей, картинок и образов, которые
Майка вываливает на всех вокруг, пока не увидела: Артур слушал весь
бред жены очень внимательно, кивал в совершенно нужных местах и
даже подавал осмысленные ответы, показывая, что воспринимает все
абсолютно серьезно.