– Полагаю, в негативном ключе.
– «Цепной пес охраны труда» считается негативным ключом?
Майка хрюкает. Внимательно изучаю лицо Алиханова, но нет, цель
меня оскорбить он не ставил, скорее, подтрунивает.
Шутки ценить я умею.
– Нет, мне это даже льстит. Тем более что кусаться я умею.
Чччерт! Стоило этим словам вырваться их моего рта, как я тотчас
сообразила, как двусмысленно это прозвучало.
– Забудь, – шиплю я ему. – Что не так? Марина, подойди,
пожалуйста!
– Как минимум, пару договоров нужно было продлить еще две недели
назад.
Я рычу.
– Марина!
Договорами в нашем отделе занимается она. По идее, она должна
выявлять нужды отдела, находить поставщиков или исполнителей услуг
и с помощью юридического отдела заводить контракты, а также следить
за истечением их сроков действия, а при необходимости и
продлять.
– Я тут ни при чем! – тут же открещивается она. – Петр сказал,
что теперь сам эти договора вести будет!
Карпушкин, внимательно вслушивающийся в наш разговор, подал
голос:
– Насколько все это… ммм… непоправимо?
– В принципе, нестрашно, просто немного геморройно, потому что
придется переподписывать задним числом.
Наш начальник несколько расслабляется и теряет к разговору
интерес.
– Ладно мы, у нас Петр, – имя нашего юриста прозвучало как
диагноз, – но почему сами подрядчики-то не озаботились?
– Может, у них тоже Петр, – пожал плечами Алиханов, – или
понадеялись на нас. В любом случае, надо работать. Значит, беру в
дело? Марина, верно? Я тут вкратце ознакомился с текстом, но мне бы
больше деталей. Когда у вас будет время, чтобы их обсудить?
– Сейчас, – вместо нее отвечает Карпушкин, – Алена,
конференц-зал же сейчас свободен?
– Да, мне он сегодня больше не нужен. В крайнем случае, если там
занято кем-то другим, можно поискать свободное помещение на втором
этаже.
Алиханов с Мариной уходят. Я возвращаюсь к разбору писем на
компьютере, когда замечаю довольно жмурящуюся Майку.
– Что?
«Он обернулся», печатает она мне в тимсе, «когда выходил».
«И что?»
«На тебя обернулся, балда!»
Жму плечами – ни вижу ничего экстраординарного. Она сожалеюще
качает головой.
Чем ближе время обеда, тем больше меня охватывает мандраж. Я
отчаянно желаю, чтобы сегодня мы отправились в больницу – и так же
отчаянно этого боюсь. Поэтому когда Ванюша скидывает в чат
сообщение, у меня слегка подрагивают руки.