– Потушить надо, – вскочила она.
И тут в крышу со свистом вонзились горящие болты. Один, потом
второй.
Окончательно обмереть от страха не дал оклик домового:
– Собирайся, – велел он, вытаскивая из печи только что поспевшие
пироги.
– Дедушка, но как же!
– Собирайся, говорю. Коли они всей деревней придут, не сдюжим.
Видишь, чары на последнем издыхании. Думал, от огня защитят, ан
нет, занялось.
Ярина все не могла прийти в себя, хоть и понимала: время дорого,
если поджигатели разойдутся, то угореть в избе можно запросто. Но
как она будет добираться до Ольховника – без лошади, без денег?
Кошель вчера остался где-то в лесу, свалившись с пояса. Да и
уходить вот так, бросив доброго, пригревшего ее дедушку,
бессильного перед нападавшими! Домовые не живут на пепелище – куда
он подастся?
– Может, можно что-то сделать? – нерешительно спросила Ярина,
все же вняв совету и юркнув за печку, чтобы одеться. Рубашка и
штаны не успели просохнуть, мокрое полотно противно липло к
телу.
– Ты богатырь али ведьма? – хмыкнул Торопий и, дождавшись
печального вздоха, добавил: – Коли нет, чем ты собираешься с ними
сражаться? Косами своими русыми задушишь?
Как раз в это время в крышу впился еще один пылающий болт.
Курятник уже полыхал, сухое дерево занялось быстро.
Краска стыда залила щеки, и Ярина принялась отчаянно бороться с
застежками кожуха. Она ничего не могла: бесполезная, ни на что не
годная! Но на самоедство времени не было.
– Держи. – Стоило выпрямиться, домовой протянул ей пироги,
крепко спеленатые в тряпицу. – На дорожку. Денег нет, не серчай.
Как сойдешь с крыльца, беги мимо колодца. Супротив него увидишь
калитку. Беги по тропке, она к реке выведет. Кликнешь водяного,
скажешь, я прислал. Он поможет. Пусть дорожка будет скатертью.
– А ты, дедушка?! – У Ярины от отчаяния горло перехватило.
– Не боись, девица. – Торопий упер руки в бока, выпячивая грудь,
хотя по всему видно – хорохорился. – Не пропаду. Я воробей
стреляный.
Тетеря беспомощная! Ярина приняла подарок, часто смаргивая,
чтобы не пустить слезы на глаза. Только и удалось выдавить:
– Спасибо, дедушка.
– В добрый путь, – серьезно кивнул домовой.
Прижимая к груди узелок, Ярина осторожно отворила дверь и
выскользнула во двор, стараясь прижиматься к стене. Хотя крыльца
мужики, стоящие у ворот, видеть не могли. Мимо колодца даже при
дневном свете бежать было жутко, но сейчас ее гораздо сильнее
пугали не старые кости, а живые люди. Вместо курятника весело
потрескивал костер, несколько веток тлели на промерзлой земле, но
поджигатели останавливаться не собирались. Видно, решили, что сжечь
частокол сподручнее. От ворот тянуло дымом.