Так что там с «Зимой»? Всё нормально: «зима / отразима»! Во-первых, отразима образами в книге: «бело / Малевич спит», «зима / радость и мат»… Во-вторых, не так уж это и страшно: «мороз / трое стрингов», – и все дела! Наконец, «мороз / чем не тема // … / для знакомства»!
Но в целом, зима всё же ни при чём. Она просто «зима / формат гримас»: погоды, выражений лиц, взаимоотношений, всех проявлений жизни… Поэтому в книге найдёте всего по малой танкетке. Много всего через взгляд автора. А взгляд человека и гражданина, офицера, пусть и в отставке, выражается твёрдо и понимается без вариантов: «дружба / надрубежье», «в народ / вертикалью», «твёрдо / в правду мордой», «ничком / в действительность», «пушки / трубки войны», «собрат / полураспад». При этом он всем говорит прямо: «мы все / не против всех // все мы / всегда за нас». Прочтите его песни (да, именно песни, которые поют на встречах сослуживцы), тоже помещенные в этой книге, и вы убедитесь, что автор «заквашен на доброте».
Хочу сказать несколько слов о форме наткеток (перевёрнутых танкеток), впервые появившихся в этой книге. При непременном сохранении всех остальных условий диалога между строками автором предложено ввести формулу 4+2. «Ад черновик / Рая». На поле сайта танкеток наткеткам места не нашлось. Но в книге, почему бы и нет? Представьте, что для решающего точечного меткого завершения удара требуется длительная основательная подготовка. Тогда два слога завершающей реплики вполне логичны после четырёх слогов первой подготовительной. Многие приведённые в книге примеры могут существовать только в таком виде. От перестановки мест слагаемых результат меняется! Повторите прочитанную «перевёрнутую танкетку», не глядя, закрыв глаза, и вы убедитесь, что перевёрнутой она выглядит только в графическом виде на бумаге. Или попросите прочесть её вам вслух: «был в запое / читал», «всё проходит / с трудом». Правда же, есть и в этой форме своя прелесть. Ведь в прочтении танкетки по формуле 4+2 происходит именно сужение в точку и до того уже малой по форме «корпускулы поэзии».
Оптимизм автора («нытьё / признак рабства») и тонкий интеллигентный юмор, помноженный на жизненный опыт («понял / себя в себе»), помогают читателю посмотреть на многообразие жизни в его танкетках через «прицел / оптимизма» и увидеть «свет в конце / удава».