Я провожаю ее до дивана и заставляю сесть. Ее лицо стоическое, словно она пытается скрыть от меня все эмоции. Когда я отпускаю ее руку, моя собственная кажется пустой и холодной.
— Я приготовлю поесть. Расслабься, можешь принять душ, я думаю, ты помнишь, что, где, — говорю я, указывая в коридор. — Чистые полотенца как обычно в шкафу рядом с раковиной. Я сейчас вернусь, — говорю я ей и направляюсь на кухню.
Достав замороженную пиццу из холодильника, я ставлю ее разогревать, а сам режу овощи и делаю салат.
Все время, пока я готовлю, я пытаюсь придумать, как мне с ней поговорить и что именно я ей скажу, но ничего не получается. К тому времени, когда я несу две тарелки в гостиную, я не становлюсь ближе к решению наших проблем.
Увидев ее, я понимаю, что она не сдвинулась ни на сантиметр, она все еще сидит на том же месте, где и была, когда я уходил. Передав ей тарелку, я сажусь рядом, стараясь оставить достаточно места между нами, чтобы наши бедра не соприкасались. Мы оба начинаем есть, и я более чем рад, что она ест энергично и с аппетитом. Ей нужно поесть, и не только потому, что она пила, нет, она такая худая, возможно, ей не помешают и более сытные блюда.
Закончив первым, я ставлю свою тарелку на стол перед собой и откидываюсь на подушки. Ника делает то же самое со своей тарелкой, но остается сидеть в той же позе, в которой и была ранее.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Какая разница, ты все равно не сможешь это исправить. Я поддалась своим слабостям и позволила им взять верх надо мной. И вот теперь, я без дома, без денег и без друзей.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, она закрывает лицо руками. Она разбита, уничтожена, и я чувству, что должен стать ей опорой, помочь преодолеть трудности.
Подойдя ближе, я говорю:
— Ты не бездомная, и не одинокая. Может быть, я не и смогу все исправить, но я постараюсь. Расскажи что произошло.
— В общежитии запрещено пить. Меня поймали с вином уже дважды, на этот раз после предупреждения.
Вот же. Предупреждение это плохо.
— Черт, Ника... Я не особо общаюсь с комендой. Не уверен, что смогу это исправить.
Предупреждение по любому занесли в личное дело. Если под моим давлением, они пустят ее обратно, это будет выглядеть не очень хорошо, как для них, так и для меня.
— Я же сказала, что ты не можешь помочь.