Почти вся свободная часть дороги
была покрыта какой-то твёрдой толстой плёнкой тёмно-зелёного цвета
с вкраплениями блестящей стали. Благодаря длинным предзакатным
теням, под тем участком плёнки, что была прямо у нас под ногами,
угадывались очертания нескольких человеческих тел. Силуэты
располагались примерно так, как, по моему представлению, внутри
танка должен был сидеть его экипаж.
Оглянувшись по сторонам, я заметил
похожие тени и на других участках. Где-то только от одного
водителя, а где-то — целое отделение. Застывшее внутри того, что
наверняка раньше было каким-нибудь БТР.
— А гильзы вот не расплавило
почему-то. — Девушка пнула небольшой латунный цилиндр. И он со
звоном откатился под машины, задев целую россыпь точно таких же
крупнокалиберных следов Трёхчасовой войны.
— Смотри-ка... Двенашки пулемётные
подмёл кто-то. — Раздался из-за моей спины голос Молота. —
Научились собирать, что ли...
— А эти от чего? — Длинные жёлтые
цилиндры, на которые указала Алиса, были размером с высокую
рюмку.
— От пушек с бэтров. Тридцать
миллиметров.
Стараясь не наступать на
человекообразные тени, я перешёл трассу и нажал на кнопку
индикатора, не вынимая его из нагрудного кармана. И он
сработал:
— И так теперь по всей стране... По
всему миру...
— А? — По выражению моего лица
девушка догадалась, что в равнодушной фразе заключался вопрос. —
А... Не знаю... Но раз никто за полгода не объявился, то, наверное,
везде так. — Она тоже торопливо перешла по гладкой зеленоватой
поверхности и махнула в сторону заборов. — Там сейчас ещё проволока
будет. Надо будет порезать. Вряд ли тут кто-то перелезал
раньше.
Неожиданно без вступления за моей
спиной заговорил Молот:
— У меня был паренёк в лагере,
старшина-контрактник. Радист из подмосковной части одной, где-то на
юге... Дальнюю связь обеспечивал. — Похоже, что старик окончательно
перестал дуться на нас и вновь был готов приступить к единственному
доступному ему развлечению — без устали болтать. — Прибился в мае.
Весь тощий, в чирьях... Шишки уже с голодухи жрал!
— Это такой рябой который? —
Поинтересовалась Алиса.
— Ага, он. Так и прозвали в итоге...
Короче, мы с пацанами на него насели сразу, как подкормили — чё да
как там у вас, у армейских. Может где схоронились... Может чё
знаешь за склады со стрелковкой... Рябой всё поначалу отпирался...
Военная тайна, все дела... Не, ну я, конечно, принципиальность
уважаю, чё уж... Но он прям совсем не понял, куда попал... Еле
доказали, что нет уже никакого минобороны и прочих, кто с него за
разглашение спросить сможет. По факту, как выяснилось — и не
знал-то ни хрена... Не больше, чем мы сами уже успели найти... Но
про самое начало кой-чё интересного рассказал, конечно... Он за
приборами своими как раз дежурил, как тревога по всем каналам в
апреле пошла.