- Нолмально. Ничего не болит. – Я по прежнему оставался
посторонним зрителем в этом диалоге, при этом ощущая жесткую
простыню под рукой и сумбур мальчишеских мыслей в моей голове. Или
не в моей?! Взгляд зацепил детскую ручку, попавшую в поле зрения
глаз, двигающихся по воле пацана, в голове которого я оказался. И
как это понимать? Я как порядочный попаданец вселился в новое тело,
а пациент не умер! И что? Мне теперь всю его жизнь сидеть тут в
качестве зрителя? Сознание окутало разочарованием и уплыло в
белесую муть, уходя от действительности.
Вернулось оно, когда я-мы с пацаном уже ехали в каком-то
стареньком автобусе. Мой реципиент сидел на сиденье рядом с
женщиной и вертел головой по окнам, наблюдая картину вечернего
поселка густо заросшего по краям дороги деревьями и мелькавшими в
просветах странными домиками без крыш.
- Мам! А папа уже дома? – взгляд сфокусировался на красивой
голубоглазой женщине со смешной прической слегка вьющихся светлых
волос обрезанных в каре посередине шейки.
- Дома.
- А в делевню, когда поедем?
- Не в деревню, а в совхоз. Скоро. – Наш взгляд прошелся вдоль
сидений, и я увидел еще две пары взрослых с детьми, сидящих в
тарахтящем и дрожащем салоне небольшого автобуса. Мальчик с папой и
девочка азиатской внешности, как и ее мама. Дети были явно младше
меня и похоже нас всех сейчас забрали из садика и теперь развозят
по домам. Одежда летняя: я в шортах и майке, мама девочки в каком
то переливающемся цветном платье. Судя по мазанкам за окном и
некоторым пассажирам - какая то азиатская республика. Водитель и
местная женщина говорят по русски, но с заметным акцентом. Взгляд
прошелся по голым ногам, одетым в детские сандалии со смешной
подошвой и железными застежками. Тут автобус остановился и узбечка
с дочкой вышла, попрощавшись с остающимися. Вскоре на одной из улиц
вышли и мы с мамой и пошли к двери, утонувшей в толстой глиняной
стене являвшейся продолжением дома и служившей забором, отделявшим
внутренний двор от улицы.
- Здравствуйте Мурат-Ака!
- Здравствуйте! – колоритный старик из восточной сказки в
стеганном халате, тюбетейке и смешных остроносых калошах сидел у
стены глиняного дома без крыши и попивал чаек из смешной чашки без
ручек. Мы зашли в пристройку и на меня уставились желторотые
птенцы, примостившиеся под низким потолком в слепленном ласточкой
гнезде.