Я тебя никогда - страница 8

— Мы ее не нашли, — сообщил Кер. Гар кивнул, подтверждая: — Никто ничего не видел, никто ничего не знает, никто ничего не говорит. Нет ни единой ниточки, ни одного следочка… Ольгерд только отмахнулся. Поиски той женщины, которая посмела похитить его, а после… воспользоваться, стали неактуальны и вообще отошли на второй план. Потому что переговоры с долинниками, все-таки начатые крылатыми, зашли в тупик. По очень простой причине: князь Рюдельд желал скрепить достигнутые соглашения браком между своей дочерью и старшим сыном вождя Дьярви Орлиный Глаз. С учетом того, что речь шла не о ком-то другом, а о нем, об Ольгерде Сизое Перо, думать о чем-то, кроме предложенной насильственной свадьбы, выходило плохо. Какая-то дичь! В кланах крылатых браки совершались по любви, а не из политических или меркантильных соображений. Потому что только в браках между истинными или искренне любящими друг в друга оборотнями или людьми рождались красивые, сильные и умные дети. Дети, которые, вырастая, оказывались способны победить и привязать к себе кьирта — небесного коня, гордость и силу крылатых. Собственно, долинники жителей гор и прозвали крылатыми именно из-за того, что те всегда появлялись с неба — верхом на крылатых кьиртах. Легенды утверждали, что именно эти кони помогли первым волкам, которые ушли из-под власти князей, решили жить свободно. Как удалось тому самому первому оборотню, чье имя сегодня благодаря сказаниями было известно всем в горах и в долине, приручить первого кьирта? Почему конь, наверняка учуявший волка в человечьем обличии, не улетел, а позволил надеть на себя узду? Почему они и сегодня покорялись тем, кто доказывал им свою силу и характер? Один Крылатый знал, но без кьиртов жизнь в горах теперь представить себе было просто невозможно. Ведь в иные замки попасть можно было только по воздуху, но крылатом коне, управиться с которым мог далеко не каждый и не каждая даже из племени крылатых. И вот теперь Ольгерд должен был взять в жены слабенькую, избалованную, привыкшую к комфорту и безделью девицу мало того что из чужого долинного клана, так еще и не по любви, а ради удовлетворения чьих-то амбиций! Понятно, что он уперся рогом намертво! Но ведь и князь проявил упорство, которое никому не удалось сломить. Итогом многодневных боданий стал такой вариант: Ольгерду будет предложена возможность выбора. Он встретится с княжеской дочерью, познакомится с ней ближе, а кроме того получит возможность проехаться в ее компании по стране, чтобы поглядеть, как живут долинники… Ну и пообщается с другими знатными девицами, которых князь Рюдельд сочтет подходящей парой для столь уважаемого волка-оборотня, как Ольгерд Сизое Перо. Тьфу! Княжна, как и ожидалось, оказалась холеной, нежной и хрупкой, словно тончайший фарфор. На громогласного, громадного и хищно-светлоглазого Ольгерда она смотрела с плохо скрываемым ужасом, из чего нетрудно было сделать вывод: задуманный отцом брак и ей был поперек всего. Совсем все плохо стало после того, как эта юная дурочка вдруг решила познакомиться с Дальниром — кьиртом Ольгерда — и скормить ему яблочко. В итоге чуть не лишилась руки, потому что летучие кони мирным нравом не отличались и присутствие чужаков не терпели вовсе. Особенно когда чувствовали их страх. Ольгерда рядом в тот момент не оказалось, так что унимать кьирта и успокаивать полуобморочную княжну пришлось Гару. Ох дела! Как бы то ни было, знакомство состоялось. Несколько дней потенциальные жених и невеста провели в замке князя — в балах и прочих развлечениях, от которых Ольгерд под конец уже разве только на стены не лез, а после отправились в запланированное путешествие по стране. Сам Рюдельд ехал впереди, в окружении личной охраны. Ольгерд на Дальнире, нетерпение которого, вызванное столь странным неторопливым передвижением по земле, еле удавалось сдерживать, плелся бок о бок с княжной. Было скучно и сонно, зато уже в первом богатом владении, в которое Ольгерда и привезли для знакомства с другой, по мнению князя Рюдельда, подходящей ему девицей, удалось развлечься. Просто потому, что тут сразу, с первого взгляда на потенциальную невесту, стал понятен план правителя долинников. Представленная Ольгерду дочь владельца этого фольварка — а именно так долинники называли свои усадьбы и поместья — была кривовата, косовата и глуповата настолько, что впору только руками разводить. На ее фоне княжна, понятно, выглядела белым лебедем. Да и, несмотря на страх перед «дикарем» и его зверем, старалась вести себя так, чтобы увлечь, заинтересовать. Ольгерд даже зауважал ее за эту решимость следовать приказам отца до победного, но его отношение к молодой волчице это не изменило. Красивая, воспитанная, нежная и послушная княжна несомненно могла составить кому-то истинное счастье. Вот только этим «кем-то» совершенно точно никогда не стал бы Ольгерд Сизое Перо. В следующем замке, в который они прибыли днем позже, все стало еще прозрачней: тут высокого гостя поджидала еще одна дева, не блиставшая ни умом, ни силой, ни красотой. Вечерняя беседа показала, что она еще и слишком сильно уверовала в создателя, а потому придерживается религиозных догматов буквально во всем. Ольгерд представил себя в одной постели с ней, и у него аж челюсти свело! Наверняка ведь будет лежать, запрокинув постное от святости лицо к потолку и покорно раздвинув ноги… Да еще и в дурацкой рубахе до пят, в которой спецом прорезано отверстие, через которое мужчина получал возможность совокупиться с женщиной, при этом не марая остальное ее тело самим фактом своего присутствия. Про рубахи эти Ольгерду рассказывали Гар с Кером — кровные братья, ставшие ему верными телохранителями и спутниками во всех тех опасных приключениях, которые Ольгерд раз за разом затевал. Вот если бы он взял их с собой в тот раз, когда надумал прогуляться по злачным местам, не было бы никакого похищения! Никто бы не посмел сунуться к Ольгерду, когда рядом с ним два его брата! Никто… Внезапно накрыло воспоминанием: молодая волчица, которая ревела, сидя на Ольгердовом члене, а после кончала на нем же так страстно и откровенно… Волчица, аромат которой до сих пор не забылся, до сих пор волновал и манил. Вот ей бы точно не пришло в голову напяливать на себя в супружеской постели дурацкую тряпку с дыркой… Жаль так и не сыскалась… Уж Ольгерд бы такую никогда… Эх… Вот бы знать, что та хотела сказать, когда просила прощения, а после оборвала сама себя как раз на этом: на «никогда»? «Я тебя никогда…» — сказала она. И что? Никогда больше не увижу? Или никогда не забуду? Ольгерд вот точно забыть никак не мог. И не из-за ребенка, который сейчас рос во чреве этой странной девицы — в конце концов, случайно понаделанных бастардов и без него было полно. О некоторых Ольгерд знал и даже помогал их мамочкам деньгами или еще чем. О некоторых наверняка и не подозревал. Так что ребенок не был чем-то определяющим. А вот его мать! Вот ее-то как раз хотелось захватить, сделать своей, покорить… Чтобы эта сильная молодая волчица поначалу сопротивлялась, вырывалась и ругалась своим чуть хрипловатым, а потому невероятно сексуальным голосом, а после лишь стонала от страсти, отдаваясь, покоряясь, вплетая длинные пальцы во вставший дыбом ирокез на шее самца-волка и подставляя шею под его клыки… В третьем доме, в который привезли Ольгерда для ночевки и очередного знакомства, все повторилось — встречала его невестушка, на которую без слез и взглянуть невозможно было. Эта хоть умненькой и неожиданно начитанной оказалась, и, когда смекнула, что нежеланной свадьбы точно не будет и можно расслабиться, даже потешила Ольгерда и его братьев рассказами об истории княжества, а после и мифами долинников, в которых нет-нет да мелькали горцы на крылатых конях — всегда злые, коварные и опасные. Ольгерд сидел и качал головой: в мифах, рожденных предками крылатого племени, именно долинники всегда выставлялись исчадиями ада. Тогда-то, слушая эту девушку из долины, он и понял окончательно, что отец прав: пора заканчивать вековую вражду. И если для этого нужно, чтобы он — Ольгерд Сизое Перо — взял себе в жены дочь князя Рюдельда, то это самая малая цена, которую нужно уплатить. С этой мыслью он ушел в отведенную ему богатую комнату, долго крутился на непривычно мягких перинах, потом поднялся и, спустившись во двор, ступил в темную, пропахшую запахом сухой травы и лошадиного пота, наполненную тихими звуками конюшню. Дальниру отвели самый просторный денник с самыми крепкими запорами на воротах. Кьирт поприветствовал своего наездника тихим ржанием. Ольгерд кинул на сено у его ног прихваченное из опочивальни одеяло и только здесь наконец-то заснул. В итоге утром княжна смотрела на потенциального супруга с недоумением и, кажется, с брезгливостью — статошное ли дело спать в конюшне вместо богатых покоев! Этот отрезок пути от одного знатного дома долинников к другому ознаменовался для Ольгерда поселившейся где-то под сердцем тревогой: было стойкое ощущение, что за ним следят. Казалось, будто чей-то пристальный взгляд ввинчивался в затылок. Перекинувшись парой слов с Гаром и Кером, Ольгерд понял, что ощущение это есть не у него одного — опытные братья тоже почуяли слежку. Велев им смотреть в оба, он и сам не сводил глаз с леса по бокам от дороги, но шпиона так и не углядел. До того самого момента, пока тот сам не пожелал показаться ему. Ольгерд напряженно шарил глазами по обочине, по кронам близких деревьев, когда между ними вдруг возник узкий, словно лезвие меча, просвет. И вот в нем-то на удаленном от дороги на пару десятков шагов пригорке и удалось увидеть четкий силуэт. И в нем изумленный Ольгерд узнал того самого остролицего полукровку, участвовавшего в похищении, результатом которого и стало знакомство с волчицей, чей аромат и сегодня тревожил ночами. Вооруженный арбалетом, он стоял на пригорке и смотрел с легкой, откровенно вызывающей улыбкой. Стоял открыто. Так, чтобы внимательный наблюдатель его точно заметил. Заметил и узнал! Твою-то маму в бога и в душу! Ольгерд сначала глазам не поверил, после рванулся, невольно пришпоривая Дальнира. Как видно, только того и ждавший кьирт расправил крылья, вздымая с дороги прошлогоднюю листву, оттолкнулся мощными копытами и тут же ушел вверх, в небо, туда, где ему не могли помешать близкие деревья. Но Ольгерду-то было нужно в самую их чащу, где на лысом пригорке по-прежнему стоял его недавний похититель и вызывающе таращился на крылатого, ничуть его не боясь. А потом махнул рукой и, сбежав с возвышения, скрылся между стволами. — Ах ты ж зараза такая! — заорал Ольгерд и сжал коленями бока Дальнира, приказывая ему ринуться вниз. Но поздно, поздно. Было очевидно, что в незнакомом лесу, в котором и скрылся этот наглец, никого не найти. Если только перекинуться и уже в волчьем теле рвануть по следу, но вряд ли князь и княжна поймут эту идею правильно. На неизбежные при таком повороте событий вопросы отвечать не хотелось совсем, и Ольгерд уже собрался взлетать с пригорка, на который и спланировал, когда прямо между передними копытами Дальнира в землю что-то ударило. Кьирт шарахнулся. Ольгерд, с трудом успокоив его, присмотрелся: нет это не была неуклюжая попытка ранить или убить, это было точно, твердой рукой направленное ему послание — короткий дрот, уйдя наконечником в землю, пришпилил к ней клок бумаги. Пришлось спешиться, чтобы высвободить его и прочесть написанное: «Хочешь найти ее?» — писал полукровка, имени которого Ольгерд так и не знал. — Да, чтоб тебе, да, хочу! — рыкнул Ольгерд, убедившись, что более на бумажке нет ни слова, ни знака, ни даже лишней точечки, а после огляделся и проорал, обращаясь к скрытому где-то среди листвы наблюдателю: — Хочу! Ответа он не получил. Прождав минут пять, ругаясь себе под нос, он забрался в седло и, ударив Дальнира пятками, вновь взмыл в небеса, чтобы после присоединиться к княжеской процессии. «Что?» — спросил одними глазами Гар. «Потом», — скривился Ольгерд и перевел взгляд на князя, который как раз обернулся, недовольно-удивленно вскидывая брови. Переговорить удалось лишь в следующем замке, где «высокого гостя», как неизменно величал Ольгерда Рюдельд, познакомили с очередной «красоткой». Когда официальная часть, на этот раз раздражавшая особенно сильно, осталась позади, удалось удрать в конюшню к Дальниру. Нужда в этом действительно была — конюхи долинников не рисковали подходить к славившимся своим дурным нравом кьиртам, а покормить и обиходить коня, конечно, требовалось. Гар и Кер уже были здесь. Так и переговорили, стоя в денниках — каждый у своего зверя. — Значит, он нарочно показался тебе, а после еще и записочку прислал? — Гар. — Вопрос — зачем? — Кер. — Затем же, зачем раньше лицо не скрывал, — озвучил Ольгерд давно варившееся в голове. — И он, и его этот одноглазый приятель с самого начала хотели, чтобы я ту девицу после нашел. — А мы, дурни, сыскать не сумели, — задумчиво кивнул Гар. — И он решил подсказать… — Кер. — Он решил приманить, будто медведя на медок! — Ольгерд даже ногой топнул. — А медок-то, поди, сладок был, раз ты так… суетишься, братишка? То розыски по всей долине учинял, теперь места себе из-за такой ерунды не находишь. — Да какой там медок, если вон — хороводы свадебные вокруг меня так и водят! И ведь не деться никуда, не увернуться. Прав отец: войнам пора положить конец… Так что… Так что никакого медка!