— Сбрось простынь!
Ну, вот! Начинается, блин! Хлёсткий приказ охватил меня словно плеть. Я даже не поняла, что случилось, но вдруг почувствовала удушающее, дикое желание уступить мужчине и подчиниться. Вот только что намеревалась стоять до конца на своём и... передумала. Всё внутри выворачивалось наизнанку и просило угодить магу.
Началась самая настоящая ломка. Я прекрасно понимала, что испытываю не свои чувства, но ничего не могла поделать с собой. Это было похоже... на... зависимость. Острую, яркую, отвратительную в сути своей. Я хотела раздеться, сбросить с себя лишние тряпки, но где-то гранью сознания, наверное, тем самым стержнем ещё сопротивлялась.
— Сбрось простынь! — холодный и жёсткий повтор.
Я ещё боролась с собой. Надо отвлечься. Например, вспомнить о... простыни. Как пальцы сжимаются на узле и хотят его... О море надо подумать. О море! Я всегда любила тёплый песок, шумящий прибой, коктейль и... чёртов узел на простыни, которую надо снять. Обнажиться здесь и сейчас... Купальник... Боже! Только не думать о купальнике! Надо скинуть с себя всё и надеть купальник!
Какой к чёрту купальник, когда я стою перед Исганом? Ух, как я боролась с собой и видела... Видела, как в глазах мага засквозило нечто, похожее на неприкрытое уважение. Но плевать было на это всё. Я всё ещё хотела раздеться. Сопротивлялась и, кажется, побеждала, когда Исган сделал пару шагов и встал совсем рядом.
— Сильная ведьма, — с удовольствием заключил. — Да ты просто находка! Но... Позволь, я тебе помогу.
Я охнула, когда резким рывком Исган сорвал с меня кусок тряпки. В одно мгновение покончил с узлом и всей моей внутренней борьбой, оставив меня обнажённой. Я не успела даже прийти в себя, как Исган приблизился, захватывая меня в объятия.
Только и почувствовала, как в тело впиваются до боли пуговицы его роскошного камзола и пряжка ремня, и не только пряжка, а мужские руки нагло шарят по спине и ягодицам. Хватают за одну из них и сжимают, вызывая, минимум, неудобство.
— Если ты сейчас же не наденешь то платье, — зашипел Исган и резко развернул меня к розовому кошмару, — и не спустишься в зал на ужин. Обещаю. Ты уже к утру станешь моей женой и познаешь меня как мужчину. Как тебе перспектива? Может, правда? Зачем ждать? Всё равно принадлежишь мне. К чему эти игры в щедрое благородство, попытка дать тебе время, чтобы немного привыкнуть? Ну, спасла и спасла меня. Что ж теперь?