Не исключено, что Танаков пришел к Дьяку, чтобы поговорить с ним, заставить молчать. Тогда уголовный розыск выстрелит вхолостую.
Танаков провел в камере минут пятнадцать, потом вышел, настороженно глянул по сторонам. Тут и настало время убедить его в том, что боялся он не зря.
– Понеслась!
От волнения Максим переоценил свои возможности. Тяжелая дверь открывалась с трудом. Ему пришлось изо всех сил упереться в нее, и она едва поддалась его усилиям.
– Подполковник Танаков! – не своим голосом крикнул он, выходя из камеры.
Тот дернулся, развернулся к нему лицом, подался назад и встал, преграждая своим телом путь в камеру Дьяка. Оно у него мощное, тяжелое. На своих двоих он держался крепко, как в землю врос.
– Это что за цирк? – Танаков с удивлением посмотрел на оперов, которые окружали его, прижали к двери камеры.
– Что вы здесь делали, подполковник Танаков? – спросил Максим.
– Дьякова убивал. Ты это хотел услышать, капитан?
– Мы должны осмотреть камеру.
– Жив Дьяков. Ты с ним поговоришь, когда окажешься на его месте. Дежурный! – во весь голос крикнул Танаков.
От волнения Максима шатнуло. Кровь прилила к голове. Воображение высветило перед ним мрачную картинку. В изолятор врывается группа захвата. Бойцы валят его на пол, надевают наручники. А Танаков хохочет, наслаждаясь его унижением.
Но к подполковнику подошел всего лишь тот самый дежурный прапорщик, который впустил его к Дьяку.
– Закрой камеру!.. А этих ко мне в кабинет! – резким властным голосом распорядился Танаков.
Он решительно шагнул на Бочкарева, тот дрогнул, отошел в сторону, освобождая проход. Смутился и Помазов.
Прапорщик сунул ключ в замочную скважину, чтобы закрыть дверь.
– А вот это лишнее! – заявил Максим, оттолкнул прапорщика, ворвался в камеру и увидел Дьяка.
Тот лежал на полу. От его шеи к выступу на решетке тянулась простыня, скрученная в жгут. Петля туго стягивала горло вора. Пульса не было. Вне всяких сомнений, Дьяка убил Танаков. Он сделал это умело, имитировал суицид.
Помазов понял все правильно, распорядился задержать Танакова, но, увы, тот ушел от погони. Сел в машину и умчал в ночь. Однако его карьера закончилась. Во всяком случае, Максим очень хотел на это надеяться.
Подполковник Анисимов с трудом скрывал тревогу за свою шкуру. Если его опера смогли вывести на чистую воду одного гуся, то им ничего не стоило взять за шею и другого.