– Как же я себя ненавижу!
– Все правильно, – заявил он. – Я сказал слово и должен нести его по жизни.
– Я возвращаю тебе твое слово. Ты можешь жениться, – выдавила она из себя.
– Можно начинать?
Она кивнула, еще ниже опустила голову.
– Начну. Если ты согласна.
Максим снова сгреб ее в охапку и усадил на стол. Она сама по себе обладала невероятной силой влечения, к тому же он по ней страшно соскучился, снова готов был к взлету и падению. А Рита не хотела отказывать ему.
За окном пасмурно, дождь и вечерняя темень. Но на душе ясно и комфортно. Хотя немного прохладно. Рита осталась за решеткой. Дома Максима ждала холодная постель. Но скоро он снова встретится с ней.
А пока надо работать. С желанием и настроением. Никак нельзя ему сейчас увольняться. Красные корочки для него – пропуск в зарешеченный мир, к Рите.
Дверь в кабинет вдруг с шумом открылась. Максим не дрогнул, но напрягся, когда через порог переступил Танаков.
– Сидишь? – не зло, но как-то гнетуще спросил он.
От него разило коньяком и крепким табаком.
– Что надо? – Максим посмотрел на него мрачно, исподлобья.
– Спасибо тебе пришел сказать.
– Твоим «спасибо» только сваи в землю вбивать.
– Держи! – Танаков высоко поднял руку и с размаху опустил на стол мятый лист бумаги.
– Что это?
– Рапорт на увольнение.
– Не по адресу.
– Это копия. Для тебя. Чтобы помнил.
Максим кивнул, взял рапорт и чиркнул авторучкой: «Не забуду!»
– А где «Не прощу»?
– Иди-ка ты, Игорь Андреевич, домой.
– Почему ты меня раньше не остановил? До того, как я с Дьяком…
– Не надо валить с больной головы на здоровую.
– Ты правильно все сделал. Дьяк не простил бы тебя.
– Делал ты. А я ждал.
– Меня не добил. Может, зря?
– Хочешь, чтобы я пожалел об этом еще сильней? – осведомился Максим.
Он все чаще задавался вопросом, почему позволил Танакову избежать уголовного наказания. Дьяк, конечно, сволочь, но человек. Танаков убил его и отделался всего лишь увольнением. Кстати, не факт, что рапорту дадут ход.
– Не сори словами, Игорь Андреевич. – Максим воткнул в начальника пронзительный взгляд.
– Угрожаешь?
– Жизнь по-всякому может повернуться.
– Ты и раньше мне угрожал. Тогда я тебе не верил, а сейчас – да, вполне.
– Честно скажу, нет у меня желания с тобой разговаривать.
Танаков приподнял руку, собираясь что-то сказать, но опустил ее, цокнул языком, болезненно скривился и вышел из кабинета.