— Это можно объяснить долгим лечением, после серьёзной травмы, —
предлагает авиационный следователь.
— Стоит напомнить, какой именно травмы, — довольно улыбается
адвокат Ким, — согласно больничной выписке, сильно пострадала
именно голова.
— К чему вы клоните?! — резко требует МунСоль.
Я морщусь и потираю виски. Голос дурацкого прокурора сильно бьёт
по мозгам.
— Показания расценивают, учитывая влияние общего физического
состояния, — поучительно объявляет адвокат Ким. — Здоровье
свидетеля крайне далеко от идеального, что ставит под сомнение
достоверность любых слов.
— Слова, которые не выгодны именно вам! — злобно рявкнул
МунСоль.
— Учитывая дальнейшие происшествия, мы считаем необходимым
провести дополнительное медико-психологическое обследование, для
оценки…
— Уже затратили слишком много времени! Разбазариваем
государственные деньги, когда всё понятно! Адвокат пытается нас
запутать ненужной информацией!
— Установить правильный ход событий, без всеобщей оценки, не
представляется возможным.
— Будем всех пассажиров авиарейса проверять?!
— Всех, причастных к инциденту!
— А давайте, начнем с младшего наследника семьи Пак!
— Какие могут быть сомнения в репутации многоуважаемого…
— Довольно! — стучит деревянным молотком председатель, затыкая
перепалку адвоката с прокурором.
Надо же, здесь такая фигня есть! А можно мне его позаимствовать
и врезать жирному в рыло…
— Свидетеля мы выслушаем в любом случае. Комса-ним! Переходите к
конкретному вопросу.
Высказавшись, председатель комиссии наклонил седую голову и
строго осматривает грузного прокурора.
— С подозреваемым знакомы?! — взвизгнул МунСоль, уставившись на
меня во все глаза. — Знаешь этого… молодого юношу! Который
присутствует здесь сегодня? Верно?! Он в самолёте…
— Уважаемая комиссия, у нас возражение, — хорошо поставленный
голос адвоката легко заглушает визг прокурора. — Комса-ним задает
вопросы так, чтобы выставить нашего подзащитного виновным.
— Послушаем свидетеля, отвечайте.
Парень напротив медленно поднимает взгляд карих глаз. На помятом
лице вижу незнакомое выражение, почти обреченность. Даже в наш
первый разговор под мостом, дурик не выглядел настолько потерянным.
Неужели он думал, что я его кину? Таким парня…
— Я вижу впервые, — говорю твердо.
Микрофон громко разносит мои слова по всему помещению. Напротив
все удивились. Парень часто моргает, в нём снова проглянул знакомый
чудик, рядом опасная красавица приподнимает выразительные брови,
многочисленные адвокаты переглядываются, тихо шепчась. Они явно не
этого ожидали…