— Твою ж… — тихо бурчу, пряча взгляд.
— Воспитание несовершеннолетних, это прерогатива другого
министерства, — уверенно продолжает Ган, — чей представитель
сегодня отсутствует в комиссии, но с удовольствием займется
решением данного вопроса.
— Уточните, Пак Ган-сси, — нахмурился председатель.
— Министерство Образования, — поясняет Ган и улыбается: —
Дисциплинарные пробелы легко восполнит школьное обучение, от
которого старательно отлынивает нерадивый свидетель…
— Я возражение! — резко вскакиваю и кручу головой: — Тьфу!
Опекун Тао Ангел протест законный! Мы не местные! Права не
можете!
Какая, нафиг, чёртова школа! Дудки! За недолгую жизнь, мне
дурацких уроков по горло!
— Наша страна обеспечивает достойное образование, — ласково
улыбается председатель, — даже иностранным подросткам…
— Я не хочу в школу-у-у… Шмыг.
Рухнув в кресло, я опускаю взгляд.
— Почему? — удивилась сухая тётка.
— Там ученики-и… Они вредные-е… И противные-е…
Я с надеждой вскидываю голову.
— Дайте, отработать? Агась?! Труд общественный?
Все опять уставились на меня: хмурый вояка дергает уголками
бледных губ, лощеные адвокаты таращат раскосые зенки, центральная
аристократия смотрит недоверчиво, а важные члены комиссии удивленно
переглядываются.
— Отработаешь… — шипит МунСоль, — сидя под замком в местах не
столь отдаленных!
Покрасневший от злости прокурор закончил кумекать над словами
парня и щурит колючие глазки. И этот туда же… Достал уже! Я
медленно поднимаю руку и щелкаю кольцами, сжимая ладошку.
— Омо…
— Ува-а…
— Чинчаё?…
Хором удивляются окружающие.
Мой средний палец кружит в воздухе, демонстрируя неприличный
жест, прямо в сторону грузного прокурора.
— Наглая мерзавка! — гневно взрывается МунСоль.
Легким движением, я утыкаюсь пальцем в переносицу и поправляю
Фарэры на законном месте.
— Нэ? — вопросительно поднимаю брови, невинно улыбаясь.
— Ах ты… — яростно хрипит МунСоль, вскакивая с кресла. — Всю
дурь выбью! Научу уму разуму! Мичиннён…
Внезапно грузный устремился ко мне, хватаясь за спинки кресел и
отшвыривая мебель с дороги.
Фига! Мгновенный приступ корейской ярости?! Да он же под чем-то?
Офигеть, круглые глазищи дико сверкают! Прочь сомнения, чего
делать-то?! Эта махина растопчет меня!
— Караул! — звонко кричу. — Свидетеля прессуют! Что за
беспредел!
Я прыгаю на стол, удирая прочь от разбушевавшейся туши.