Родион подогрел в ладони бокал с коньяком и чуть пригубил золотисто-янтарный напиток.
«Вот зачем она сегодня пришла в офис? – невесело подумал он. – Что ей было нужно? Хотела устроить публичный скандал? Унизить меня при сотрудниках? Чего она вообще добивается? Может, стоит поговорить с ней о разводе? Так ведь она при своей ревности развода не даст. Как собака на сене: сама не ест, а других кусает».
Марьянов вспомнил про сегодняшний инцидент в приемной и подумал, что в этом споре он, не задумываясь, принял сторону своей секретарши. В кабинете он отчитал Нону, приказав ей больше в офисе не появляться, а потом еще и извинялся перед Кариной за невоздержанность своей супруги. Хотя Родион застал самый конец выступления Ноны, он прекрасно знал, как она может унизить человека, стоящего на социальной лестнице ниже нее. Кстати, уходя, она попыталась унизить и его, бросив уже на пороге:
– Что ж, хорошо, я не появлюсь больше в твоем офисе. Живи тут со своими секретаршами. Но здесь больше не появятся и клиенты, которых приводил тебе мой отец, уж я позабочусь об этом,
будь уверен.
«Ну, положим, без ее папы и его благодеяний я не пропаду, – продолжал размышлять Марьянов, – но сама угроза характерна. Неужели она тоже подумывает о разводе? Обычно папы и мамы, поминаемые во время скандалов, – предвестники семейных катастроф». Видимо, в ближайшее время предстоит серьезный разговор, который и определит перспективы их супружества. Может быть, ему надо сделать еще одну попытку помириться с женой, вновь наладить прежние отношения, перевернуть страницу и начать все с чистого листа? Нет, это вряд ли возможно. Тут ведь нужен взаимный интерес, а у жены его, кажется, уже нет. А у него уж и подавно. Зачем же тогда во второй раз пытаться войти в ту же самую реку?
Перед ним уже давно стоял нетронутый салат, а официант несколько раз осторожно подходил интересоваться, не подавать ли горячее. Но есть совершенно не хотелось. Родион сделал еще один глоток коньяка и закурил.
«Карина, Карина. Кара миа. Что же мне с тобой делать? – думал он, разглядывая разгуливающую по бульвару публику. – Неужели ты и впрямь можешь оказаться зловещей дамой, подосланной конкурентами или недоброжелателями? И весь твой облик, твои глаза, твоя улыбка – сплошное притворство? А я – осел с длинными ушами, который наивно думает, что он – умный филин.