РИЧАРД КОУЛМАН
После ухода девочек я еще некоторое время остаюсь в могиле. Чего вылезать-то? Наш па от меня отстал – и в могилу не полез, и сверху орать прекратил. Если захочет, он меня всегда достанет.
«Вокруг этого кладбища высокая стена, – частенько говорит он, – Перелезть через нее ты можешь, но в конце концов все равно сюда же и вернешься – через главные ворота вперед ногами».
С глубины восемь футов небо кажется таким красивым. Оно похоже на мех у этой девочки. На ее муфте, как она это называет. Мех там такой мягонький. Я хотел зарыться в него лицом, как это делала она.
Я лежу на спине и смотрю на небо. Иногда высоко надо мной пролетает птица. Кусочки грязи со стенок падают мне прямо на лицо. Я не боюсь, что могила может обрушиться. У могил поглубже мы укрепляем стенки, но если вот такие – мелкие, то мы особо не утруждаемся. А эта еще вырыта в глине, такой надежной и влажной, что она хорошо держится. Такое случалось прежде – что могила заваливалась, но это бывает в песке или если глина сухая. В могилах и люди погибали. Наш па всегда говорит, что если я буду в могиле и она начнет рушиться, то нужно закрыть лицо рукой, а другую руку поднять вверх. Тогда в земле у меня будет отверстие для воздуха, а по моим торчащим пальцам они увидят, где я.
Тут кто-то подходит и заглядывает в могилу. На фоне света он весь черный, а потому я не вижу, кто это такой. Но я знаю: это не наш па – от него не пахнет выпивкой.
– Ты чего там делаешь, Саймон? – спрашивает человек.
Теперь я знаю, кто это. Я вскакиваю на ноги и отряхиваю грязь со спины, задницы и ног.
– Да так, сэр, отдыхаю.
– Тебе платят не за то, чтобы ты тут отдыхал.
– Мне ничего не платят, сэр, – говорю я, хотя лучше бы мне помолчать.
– Вот как? А я думал, ты немало получаешь, учась здесь. Ты получаешь профессию.
– Учение меня не кормит, сэр.
– Хватит с меня твоей наглости, Саймон. Ты – служащий Лондонской похоронной компании. Заворотами кладбища немало людей, которые с радостью займут твое место. Не забывай об этом. Ты уже закончил эту могилу?
– Да, сэр.
– Тогда прикрой ее и найди своего отца. Ему нужно убирать инструмент, а сам он уже с этим наверняка не справится. Понятия не имею, почему я его еще не выгнал.
Я имею. Наш па знает это место лучше любого другого. Он какую хочешь могилу может разобрать, помнит, кто на какой глубине похоронен и песок там или глина. Всему этому он выучился у нашего деда. И он очень быстро копает, когда хочет. Руки у него сильные – не руки, а камни. Лучше всего он работает, когда выпьет, но только если немного. Тогда они с Джо копают и смеются, а я поднимаю наверх ведро и опорожняю его. Но если он выпьет слишком много, то копать приходится мне на пару с Джо.