И я чрезвычайно ей благодарна – обычно она менее щепетильна и готова разрабатывать избранную тему вплоть до полного морального уничтожения собеседника. Она могла бы напомнить, как Ира жила за мой счет, как я покупала им продукты, лекарства, выполняла Ирину работу, лишь бы ее не уволили. Самой Ирише это не удавалось.
Зато она сумела приворожить владельца «Квартала» Льва Таирова – и теперь живет за городом. В январе они собираются сыграть свадьбу.
– Ну, давай поговорим на более приятную тему. Ты, конечно, знаешь, что погиб Аслан Кумраев?
Упс! Час от часу не легче!
Приятная тема, ничего не скажешь!
Конечно, я в курсе. Но зачем нам обсуждать смерть Кумраева?
– Мммм, – предельно развернуто и исчерпывающе отвечаю я на мамин вопрос.
– И так нелепо! Свалился на стройке в какую-то яму. Чего ему в офисе не сиделось?
– Мам, а разве ты была с ним знакома?
– Сталкивались пару раз. Ты ведь понимаешь, в нашей среде мы все друг друга знаем.
Я пытаюсь быстро высчитать денежный эквивалент понятия «в нашей среде». Сколько нужно иметь на счету в банке, чтобы стать членом этой самой среды? Десять миллионов рублей? Один миллион евро?
Но говорить о Кумраеве – выше моих сил. Мне необходимо молчать. Ведь о мертвых – только хорошее. А если я открою рот, то обязательно скажу какую-нибудь гадость об Аслане. Давайте лучше поговорим на темы государственного устройства – например, о запевалах реформы здравоохранения. Ведь наши министры-реформаторы живы и здоровы, и потому в их адрес можно высказываться правдиво. Как они того заслуживают.
А о Кумраеве – ни слова.
Но мама продолжает теребить меня.
– Ты ведь постоянно писала о его мебельных салонах.
– Да, писала.
– Тесно с ним контактировала.
– Угу.
– И что?
– Ничего хорошего. Он изводил меня придирками.
– Конечно! Что за работа – писать на заказ рекламные статьи?
– Чем она хуже любой другой?
– Бесперспективна и зависима.
– Человек всегда зависим – от погоды, мнения окружающих, настроения начальства, а самое главное – от тех, кого любит. Я ведь обеспечиваю себя? И ладно.
– Ты слишком болезненно реагируешь на мои замечания.
– Это ты болезненно реагируешь на мои попытки жить собственной жизнью.
– Я старше и умнее.
– И намного красивее, – киваю я. – Но ведь это – моя жизнь!
Мама раздраженно хмыкает. Но, очевидно, безоговорочное принятие тезиса о ее физическом и умственном превосходстве приятно щекочет ее самолюбие.