– Я верю в общевизм и светлое будущее!
Староста облегченно вздохнул – такого верования среди недозволенных не числилось (а то жаль было б девку палачам отдавать, на нее другие планы имеются) – и разрешил:
– Ладно, можешь говорить о своем общевизме! А теперь иди!
Мальчишка нетерпеливо потянул Машу за рукав, и она послушно двинулась за ним, думая лишь о том, что этот странный Ранек, кажется, разрешил ей рассказывать всем об общевизме! Теперь она может провести митинг среди местного угнетенного народа и начать борьбу за права трудящихся! Сложная задача, очень ответственная, и Маша всю дорогу до лавки портного думала лишь о том, как правильно все сделать. Она волновалась, ведь никогда раньше ей не приходилось начинать все с нуля, но была готова защищать рабочий класс со всем пылом!
Призрак бродил по Перепутинску, призрак общевизма…
Мальчишка (он назвался Ливеком) привел Машу к двухэтажному дому. Далеко идти не пришлось – лавка (знать бы еще, почему дом называют так же, как мебель!) портного располагалась в центре поселка, в нескольких шагах от дома старосты.
Ливек уверенно распахнул дверь и бросил Маше:
– Ты проходи, только веди себя тихо – Малух дерзких не любит!
Та понятливо кивнула – конечно, она не станет грубить, в конце концов, ее всегда учили уважительно относиться к людям.
Удовлетворившись ее реакцией, мальчишка зашел в дом, а Маша последовала за ним. Перед ней открылась интересная картина: в просторном помещении (должно быть, под него был отведен весь первый этаж) была развешана одежда самых разнообразных фасонов и расцветок, и еще какие-то странные приспособления, назначения которых она даже представить не могла.
«И зачем столько всего? – недоумевала Маша. – Было бы тепло и удобно, а прочее – ненужная роскошь! Разве что на танцы вот приодеться, и довольно!»
Но владелец всех этих тряпок явно придерживался иного мнения, и девушка не стала вслух говорить об этом, чтобы не обидеть незнакомого человека.
Сам Малух обнаружился за прилавком: худой мужчина с темными волосами и глазами, в профиль он был похож на печальную длинноносую птицу, и худые пальцы чем-то напоминали когти. Маша невольно попятилась, сжимая книгу (не так давно она убедилась, что это весьма грозное оружие), а тем временем мальчишка, не замечая ее состояния, приветливо обратился к владельцу лавки: