И вот однажды перед обедом по классам «кофейных» молнией пронеслась весть: «Государыня приехала с одною из дочерей своих, и мы увидим ее в столовой!..» Прибежали пепиньерки[61] и классные дамы, стали обдергивать и поправлять «кафулек». В коридоре показался старший унтер-офицер Андрей Иванов с маленькою раскаленной плиткой, на которую он лил какое-то куренье… Куда-то вихрем пронесся мимо классов наш эконом Гартенберг. Сторож Никифор появился в коридоре в новом мундире… Словом, вся праздничная обстановка была налицо…
Нас собрали в рекреационную залу и стали устанавливать по парам.
– Государыня уже в столовой! – торопливо говорит вошедшая в залу тетка моя, инспектриса. – Ведите скорее детей!..
И мы торопливо строимся и ускоренным шагом направляемся в столовую.
Я почти бегу… В моем сильно возбужденном воображении видением встают и корона, и порфира, и блеск каких-то фантастических лучей…
Но вот мы и в столовой.
– Nous avons l’honneur de saluer Votre Majeste![62] – кричим мы все заученным хором.
Но где же императрица?.. К нам с приветливой улыбкой подходит худенькая, идеально грациозная женщина в шелковом клетчатом платье, желтом с лиловым, и в небольшой шляпе с фиалками и высокой желтой страусовой эгреткой[63]. Ни диадемы, ни порфиры… ни даже самого миниатюрного бриллиантика!.. Я разочарована…
Рядом с императрицей стояла высокая и стройная блондинка идеальной красоты со строгим профилем камеи и большими голубыми глазами. Это была средняя дочь государыни, великая княжна Ольга Николаевна, впоследствии королева Виртембергская, одна из самых красивых женщин современной ей Европы.
Тетка моя доложила государыне о моем поступлении в институт, и она милостиво пожелала меня видеть.
– Mais c’est une grande demoiselle, toute raisonnable![64] – улыбнулась она своей обаятельной улыбкой на мой низкий реверанс, отвешенный по всем законам этикета.
Насчет реверансов у нас тоже было гораздо строже, нежели насчет уроков!
Императрица милостиво потрепала меня по щеке и сказала, что она передаст государю, какую «petite merveille»[65] привезли ему в пансионерки.
Тетка моя была очень довольна этим и очень ласково обошлась со мной, что, кстати сказать, случалось с ней не часто.
Я не одна из ее родственниц воспитывалась в Смольном; во внимание к ее личным заслугам этому учреждению кроме меня воспитывались еще четыре ее племянницы, дочери ее другого родного же брата