От него я узнала, что Катенька С[аблина] (его дальняя родственница) вышла замуж и оказалась прекрасной семьянинкой и очень счастливо жила в провинции, окруженная родными и друзьями.
Тут же вместе с этим мне пришлось выслушать от этого почтенного общественного деятеля и образцового педагога и горькое слово укора по адресу Смольного монастыря, «изуродовавшего», по его убеждению, прекрасную и богато одаренную натуру.
Хоть и грустно мне было его слушать, но согласиться с ним пришлось!..
Кара, примененная к воспитаннице П. – Ее сестра[93]. – Семейство О[лонкиных]. – Холера 1848 года. – Смерть воспитанницы. – Приказ императрицы. – Случай с доктором Корнелиусом. – Маленькие сироты.
Совершенно иное явление представляла собой другая воспитанница, П., тоже возбудившая против себя негодование начальства и быстро исчезнувшая из нашей среды и изгнанная безапелляционно.
На этот раз ни с чьей стороны не было протестов против этого изгнания, и П. исчезла быстро и бесследно, так что мы почти не заметили ее исчезновения.
В сущности, для меня и до сих пор остается тайной причина ее изгнания, но, бросая ретроспективный взгляд на весь этот эпизод, я полагаю, что П., привезенная откуда-то издалека, была не по летам развита и имела понятие о многом, о чем мы и при выпуске не имели ни малейшего представления. Порочного лично в ее жизни, конечно, не могло быть ничего: ей в минуту изгнания ее из Смольного было лет 12 – 13, но она многое понимала и могла многое нам передать, а это было бы очень нежелательно.
Вообще, в смысле сохранения в чистоте как понятий, так и воображения детей воспитание наше не оставляло желать ничего лучшего. С нами обращались подчас очень грубо, на нас не обращали достаточного внимания, но нас тщательно оберегали от всего, слишком рано развивающего понятия о некоторых вопросах жизни.
Я едва помню, как внезапно исчезла с нашего горизонта П., на место которой огорченным родителям разрешено было привезти ее меньшую сестру. Та была на несколько лет моложе и потому поступила уже не в наш класс, а в следующий, в то время когда мы перешли уже в голубой класс. Встреченная враждебно всем начальствующим персоналом за ее родство с изгнанной сестрою, ни в чем не повинная меньшая П. провела два или три года в Смольном и тоже куда-то исчезла, чуть ли даже не умерла в институте.