По снегу, ясною порой,
В санях на двойке
быстролётной,
Блистая дужкой золотой,
Не мчится уж корнет залётный;
И ученик с замёрзнувшим
лицом,
Забыв урок, в весёлости
завидной,
Уже реки зеркаловидной
Не режет брызжущим
коньком.
Уже извозчик бородатый
От стужи не дрожит,
И лошади его косматой
Уж иней яркий не сребрит.
Уж вечером вокруг театров
не пылают
Огни трескучие костров:
Не слышно ропота озябших
кучеров,
В каретах сладкий сон
беспечные вкушают.
На Невском рой мужчин,
младых и зрелых дев
В убранстве утреннем толпится,
Под тению замёрзших древ.
Весенним воздухом как
сладостно упиться!
В плаще причудливом бежит
Всех модных чудаков
законодатель,
Учтивых галлов почитатель,
Знакомых дам приветствием
дарит;
За ним толпится рой надменный
Копистов жалких и смешных:
Списать оригинал священный.
Вот пара нежных дочерей:
Maman, едва тащась, гулянье
проклинает,
Papa, смотря на платьица
детей,
Модисток в тартар посылает.
Как Лелева прелестна и умна:
С ней вечно две её сестрицы,
У них ужаснейшие лица! —