– Пойдем со мной, – просит она, и мне становится ясным то, что не позволяет ей исполнить задуманное.
Страх. Причем, искусственно посаженный в плодородную почву детской души и регулярно поливаемый, благополучно возросший до размеров паники.
– В чем дело? – интересуюсь я.
– Там бабайка, – объясняет ребенок, указывая на соседнюю комнату.
В голове возникает единственно разумное решение.
– Послушай, – говорю я, глядя ей в глаза, – бабаек на самом деле нет. Их придумали для того, чтобы человек боялся и чувствовал себя маленьким и беззащитным. А раз в темноте никого нет, зачем испытывать страх?
Девочка, внимавшая моим доводам, задумалась, а спустя минуту шагнула в сумерки детской. До выключателя она не доставала, да и мрак был не таким уж непроходимым. Я решила не зажигать свет, предоставляя сестре возможность преодолеть барьер страха.
С возрастом приходит осознание ошибок как своих, так и чужих. С годами становится понятно то, что вызывало бурный протест на заре жизни.
Я выявляю все больше и больше ошибок в своем воспитании. Иногда я сама себе кажусь некой экспериментальной моделью, бета-верисией программы. Впрочем, я не могу судить своих родителей за упущения, распространенные во многих семьях.
На кухне дым коромыслом – мама сует в рот сигарету за сигаретой. Позже она будет ругать мою сестру за то, что та унаследовала, или «набралась» – как говорит мама, дурную привычку. Разумеется, сестра даже не обратила внимания. И топор вешать можно уже в квартире на Ленинской, в которой Алина проживает со своим женихом.
Подвешенная на нити равновесия, я изучаю пространство перед собой и ощущаю свою отстраненность от всего, что можно было бы именовать «реальность».
Нет ни горя, ни радости.
Нет ничего.
Силы неизбежно покинули тело, и я засыпаю.
Проваливаюсь в неведомую, но такую уютную темноту.
Сколько бы времени не длилось безмыслие сна, неизбежно наступит пробуждение.
Проснувшись, я пытаюсь найти хоть какое-нибудь захудалое и, скорее всего, бесполезное объяснение сложившейся ситуации.
Тщетно.
Так начинается утро третьего мая: с пустых души и желудка.