Принадлежал этот дворец правителю города, султану по имени Джахандэ. Этот человек не был благородным и честным. Обладал он горящим взором и густой бородой, серебристым водопадом спадающей до самых стоп. Его грозный вид и скверный характер вызывали страх у самой смерти. Количество прожитых им лет было никому неизвестно. Даже придворные учёные никак не могли это выяснить. Звездочёты называли его человеком-загадкой, потому что не могли определить звезду, под которой он родился. Линий на его ладонях не смог обнаружить ни один хиромант. Создавалось впечатление, что их кто-то стёр, поэтому все попытки прочитать судьбу Джахандэ были тщетны. Говорят даже, что у него не было души, поэтому Иблис3 не мог её искусить и преклонял перед ним колени.
Был он ещё и искусным лжецом. Да таким, что мог подделать саму истину, подобно тому, как копии полотен великих художников выдают за оригиналы или кусок обыкновенного стекла – за бриллиант, так, что ни один знаток не заметит обмана. Ложь была верной спутницей и помощницей в правлении султана. Сопровождавшая Джахандэ во всех делах, содержалась она в каждом его действии и в каждом его слове.
Изгнание Ашмана из Фархидада
Люди давно привыкли к своей жизни во тьме и к страху перед Чернюгой, а султана считали достойным правителем. Никто из них и помыслить не мог, что он может обманывать их, ведь именно Джахандэ в день, когда птица накрыла город крыльями, сказал, что теперь каждый седьмой день недели нужно делать подношения птице, дабы остаться в живых. Часто можно было услышать, как жители говорят друг другу: «Если бы не наш султан, мы бы уже давно находились у Чернюги в желудке».
Однако был в Фархидаде один юноша по имени Ашман. На протяжении долгих лет вместе с остальными людьми делал он подношения Чернюге, но однажды сказал себе: «Я приношу еду птице, которую никогда не видел. Что если она вовсе не существует, и султан хитрит с нами?». После того, как этот вопрос возник у него в голове, он начал смотреть на всё другими глазами. Теперь чёрная как смоль одежда стала неуютной, и желание сбросить её не давало ему покоя. Сомнения в существовании птицы стали его постоянными спутниками. Днём ходили они за ним по пятам, словно тень, а ночью мешали спать, из-за чего сон его был настолько плох, что утром он выглядел так, словно употребил бандж