Ольга Сергеевна была очень эффектной женщиной. Красивые черные, как смоль, волосы всегда были убраны в строгую прическу или заплетены в толстую косу, синие бездонные глаза с длинными пушистыми ресницами давно стали предметом зависти у всех старшеклассниц, а тонкая талия и безупречный стиль являлись поводом для подражания. Ей было 38, но она никогда не была замужем, отдав всю свою любовь нам. Я помню ее простой воспитательницей, тогда она, совсем еще девчонка, рассказывала нам сказки про стихии и волшебников, живущих в нашем мире. Я слушала их с жадностью и сжимала в руках единственную вещь, оставшуюся мне от мамы – фигурку стеклянного мальчика с молотком (я тогда всех уверяла, что это не стекло, а лед). Со временем такие вечера становились реже, сказки короче, а Ольга Сергеевна строже, но она все равно оставалась для всех нас настоящей мамой.
– О чем задумалась? – Прервала мои размышления директриса.
– Думаю какое наказание меня ждет. – Честно ответила ей я.
– Неужели Алексей Алексеевич настолько плох?
– Да вообще достал. – Проговорила я и тут же осеклась, вспомнив с кем разговариваю, но Ольга Сергеевна лишь насмешливо приподняла бровь.
– Думаю пару недель отработки в столовой тебе будет достаточно. – Проговорила она, вызвав у меня облегченный вздох. – А теперь иди в мой кабинет, к тебе родственник приехал. – Сказав это, она свернула в сторону своих комнат.
Какой еще нафиг родственник? Понимание, что ты никому не нужен в детском доме приходит очень быстро. Маленькой я еще верила, что однажды ко мне кто-то придет и заберет отсюда. Однако, удочеряют только тех, кто выглядит, как фея, а я… Слишком тощая, слишком рыжая, слишком простая, да мало ли было этих слишком… Осознание, что за свою жизнь теперь я должна бороться сама и в сказок не существует пришло в третьем классе, после двух переломов и черепно-мозговой травмы. Это старшеклассники показали мне, что такому гадкому утенку, как я, даже выходить к возможным опекунам не стоит. А теперь же я совсем не понимала, кому от меня могло что-то понадобиться? Еще несколько месяцев и детский дом снимет с себя все обязательства по моей персоне. В таком возрасте не берут в семью и не удочеряют. Да и о родственниках я никогда не слышала. За 14 лет в детском доме ко мне никто никогда не приходил. Даже писем никогда не присылали. Поэтому здесь только два варианта: либо родственничек все эти годы просидел в тюрьме, либо это какой-то извращенец.