– Ты мне ещё утром понравился, – сказала безымянная парикмахерша, повернув неприятное лицо, – такой молодой, а уже серьёзный. Только тормозной маленько.
Славик старательно улыбнулся.
«Врёшь, – подумал он, – всё врёшь! Утром балдела от безнаказанности, зато сейчас получишь конкретно по заслугам».
В городе он не прописан, паспорт никому не предъявлял, и, значит, как бы здесь и не существует. С ней прежде не пересекались, ни в какой её записной книжке не значится. И ни к чему в комнате пока не притронулся. И притрагиваться не будет. Пора делать дело и уходить. Правда, теперь он ненавидит и хочет её чуть поменьше, чем утром, и гораздо меньше, чем ту, с вырезом, но все равно: освободиться от беспредельной власти может лишь убив. Другого выхода нет.
Поморщился, рассмотрев близко влажную шею с дешёвенькой цепочкой. Оглянулся по сторонам в поисках увесистого предмета. Надо разом, чтобы шлёп – и нету. Парикмахерша, словно почувствовав, обернулась.
– Включи музыку, выбери что-нибудь танцевальное.
Славик направился к магнитоле. «Останутся отпечатки. Ничего, сотру после». Включил и автоматически навёл волну своей привычной радиостанции, утром передавшей ему шоколадного зайца. Из города сразу уехать на междугороднем автобусе, в кассах паспорт не спрашивают. Хозяйке оставить записку, что убыл в командировку и больше не вернётся, все вещи оставляет в подарок. Она зайдёт в квартиру через несколько месяцев, по окончании срока, и будет очень рада. Взять только ноутбук. А из другого города улететь на Бали, нет, лучше всё-таки в Мексику. Года на три. Вот такой получится шоколадный заяц.
– Чего молчишь, рассказал бы что-нибудь весёленькое, – парикмахерша достала из шкафчика рюмки.
«Раз подарила песню, значит, обязательно придёт сегодня! – вдруг догадался Славик. – Деньги все, конечно, истратила, поэтому разденется и будет лежать на площадке до посинения. А меня-то дома нет!»
Он молча направился к двери.
– Ты куда? Сигарет купи!
Вышел из подъезда, с сожалением вспомнив, что не стёр отпечатки с магнитолы, и бросился бежать. «Лежит, конечно, лежит там опять…» Вверх по лестнице на свой пятый этаж скакал бешеным австралийским кенгуру, на четвёртом не выдержал, глянул вверх. Сверху на него смотрела Вика, но не голая, а совсем наоборот: в белом летнем лёгком платье, белых туфлях, и при сумочке, тоже белой, с новой причёской. Он и не догадывался, сколько можно всего накупить на китайском рынке за пятьсот долларов. И не знал пока, что в дополнение ко всему под платьем тоже белоснежное бельё. Полный комплект в подарок. Она стояла, облокотившись на перила, смотрела, как он скачет. Задержав дыхание, Славик перешёл на медленный шаг.